Современный психоанализ. О проблемах достижения инсайта в психоанализе
Контроль Эго над регрессией затрагивает множество психологических проблем. Впервые на него обратили внимание при изучении продуктивной (или творческой) деятельности, и в связи с этим он был описан как первичный процесс на службе Эго (Kris 1934). Вскоре стало очевидным, что он имеет более широкое значение. Контроль над регрессией образует одну из ядерных частей интегрирующих функций Эго, включая способность Эго к ограничению своих собственных функций (Hartmann 1939). Это дало в руки исследователей точку опоры для разграничения синтетической функции Эго и более общего понятия, для которого Гартманн предложил термин «организующая функция» (Hartmann 1939, 1947). В своей статье я решил называть ее «интегрирующей функцией». В этом термине учитывается экономический подход. В целях более точного употребления термина эти функции можно также считать и «организующими», но лишь в тех случаях, когда они одновременно являются автономными.
Любое более подробное изучение контроля над регрессией и само использование понятия указывает на существование нерешенных проблем. Прежде всего следует сказать о том, что мы мало знаем о генетических предшественниках контроля над регрессией — о том, каким образом данная функция развивается из конфликтных констелляций раннего детства. Похоже на то, что индивидуальные различия становятся хорошо заметными уже в очень раннем возрасте; возможно, они появляются в период более четкой дифференциации между первичным и вторичным процессами в первые годы детства. В последнее время проблемы, имеющие отношение к контролируемой регрессии, вызывают большой интерес в связи с показаниями к применению аналитической терапии, несмотря на то, что сам термин используется редко (лишь при описании соответствующих явлений).
Мы подчеркнули, что аналитический процесс создает ситуацию, в которой структура у пациента преднамеренно ограничена. Свободные ассоциации играют главную роль благодаря тому, что пациент не в состоянии контролировать переход от одного предмета к другому. Для данной позиции характерна потребность в том, чтобы оставаться понятым, потребность в информировании, в предоставлении отчетов, в сообщении о снах или вызванных ими ассоциациях. Когда пациент дает свободную ассоциацию, он должен научиться устанавливать свой контакт с аналитиком таким образом, чтобы его молчаливый слушатель мог понять его слова или мысли. Большое значение имеют наблюдения за тем, как конкретный пациент начинает терять этот контакт и как после приглашения поддаться давлению образов и мыслей по мере их вторжения в его психику он уходит во внутренний монолог и психическую изоляцию. Гораздо чаще встречается трудность противоположного характера — поведение пациента, который не в состоянии ослабить контроль, уступить давлению внутренних источников или признать это давление. При столкновении с этими трудностями (и иногда по одним и тем же причинам) возникает впечатление, что аналитическая терапия не работает. В первом случае регрессия показывает свою мощь, разрушая контакт с аналитиком. Регрессия похожа здесь на неуправляемую силу, освобожденную самим требованием аналитической ситуации. Во втором случае может возникнуть та же опасность, однако энергия контркатексиса, направленная против угрозы разрушения, не допускает регрессии. Опыт научил нас с уважением относиться к силе и цели этой защиты.
Совершенно противоположный характер носят флуктуации более мелкого характера при появлении регрессии, являющиеся частью центрального ядра поведения, которое аналитики имеют обыкновение наблюдать и к которому они постоянно привлекают внимание пациента. Интерпретация поведения подобного рода либо относит их к специфическому контексту, либо просто указывает на связь со свободным потоком ассоциаций в широком смысле этого термина (когда мы рассматриваем их в связи с динамикой сопротивления). Тем не менее, в реальности число изучаемых нами в клинической практике вариаций уменьшается по той причине, что «нормальный» (или «невротический») пациент и пациент в тяжелом психотическом состоянии по-разному контролируют регрессию. Здесь стоит упомянуть об одной из этих вариаций, поскольку она привлекает наше внимание к важному обстоятельству: некоторые индивиды, которые производят впечатление тяжело больных людей и чья регрессия в аналитической ситуации поразительно похожа на тяжелую патологию и очень часто актуально предполагает близость психозов, более восприимчивы к применению аналитической терапии, легче достигают аналитического инсайта и используют его с большей пользой, чем те пациенты, актуальное поведение которых в аналитической ситуации (и в жизни) лишено признаков подобной опасности. Эта находка приводит к появлению ряда интересных вопросов о показаниях к применению психоанализа в качестве терапии (Stone 1954).
Если речь идет о наших теориях, то мы должны соотнести способность к слишком жесткому контролю над регрессией с глубиной, которую в состоянии достичь контролируемая регрессия. Вспомним, что Фрейд (Freud 1917) в связи с этим указывал на значение малоисследованных индивидуальных различий (когда он говорил о «гибкости вытеснения» у творческих индивидов). Существует возможность того, что у некоторых из этих редко встречающихся индивидов, у которых обнаруживается то, что обычно неправильно называют талантом к аналитической работе (или, по крайней мере, талантом к ее важному аспекту), имеется значительное напряжение между регрессией в аналитической ситуации и ее плавным (в той или иной степени) контролем.
Контроль над самой регрессией, способность Эго к восстановлению своего полного превосходства, очевидно, является лишь одной из предпосылок достижения инсайта в анализе. Следующий шаг должен служить дополнением к первому. Эта вторая функция возникает во время «хорошего аналитического часа» под влиянием интерпретации. Излишне говорить о том, что при этом не возникает никакого паттерна. В нашем примере мы выбираем крайнюю ситуацию: иногда, говорили мы выше, аналитик может сформулировать, то, что ему нужно, в виде вопроса, а пациент может сам сделать вывод.
В результате участие пациента достигает максимальной степени. Я думаю, что в данном случае действует следующий принцип: при интерпретации функция Эго, связанная с контролем состояния временной и частичной регрессии, увеличивается до размеров наблюдающей функции Эго. Объектом этого наблюдения является Самость. «Я, — пишет Фрейд (Freud 1923), — может воспринимать себя как объект: оно может обращаться с собой, как с любым другим объектом, наблюдать себя, критиковать себя и бог знает, что еще. В этом случае одна часть Я занимает позицию напротив другой». В терминах настоящего доклада предпочтительнее говорить о двух различных случаях — случае, когда Эго наблюдает за Самостью, и случае, когда Эго ведет наблюдение за своим собственным функционированием. В последнем случае одна из функций Эго, а именно функция наблюдения, скорее всего, противостоит остальным. Ступень к достижению инсайта вновь сопровождается опасностью патологических нарушений. Самонаблюдение может сначала приобрести компульсивный и вместе с тем симптоматический характер. Лучше всего изучены случаи, когда его зависимость от Супер-Эго обостряется до скрупулезности обсессивного невротика (в этом случае становится заметным агрессивный катексис функции). Меньше исследованы случаи, в которых функция либидинизируется, то есть самонаблюдение принимает характер нарциссической интроспекции. На основании некоторых своих клинических впечатлений я считаю, что при данной симптоматике мы иногда сталкиваемся с некоторой разновидностью нарциссизма в буквальном смысле слова — с восхищением своим зеркальным образом.