Форум
Консультации

Здесь рассказывается о том, что такое психологическая помощь, какой она бывает и когда следует обращаться к специалистам.

О проекте «ПсиСтатус»

В этом разделе мы говорим о смысле и назначении проекта.

Контактная информация

Подробнее об авторах проекта. Адреса, телефоны, карта проезда.

Психосоматические состояния. Неврозы органов. Психоанализ и психотерапия ипохондрии

Здесь мы приводим клинический случай ипохондрического пациента с которым был проведен психоаналитический курс лечения ипохондрии.

Игорь страдал от мучительных ипохондрических страхов и болей уже шесть месяцев, когда он начал два раза в неделю проходить курс психотерапии. С тех пор он начал жаловаться на адскую жизнь:

«У меня такое впечатление, что мой конец близок, и я полностью сойду с ума. Вот уже шесть месяцев я не понимаю, что происходит. Все началось внезапно. У меня случаются потери памяти, появились проблемы со зрением. Я испытываю невыносимые боли в животе. Я решил, что у меня рак».

И Игорь изложил многочисленные подробности о своих «физических проблемах», о врачах, у которых он консультировался, и многочисленных осмотрах, которым его подвергали с целью узнать «правду» о его состоянии.

Иногда у него создавалось впечатление, что врачи отказывались говорить ему, что им известно. В этой истории, сосредоточенной на невыносимом характере его болей и непосредственной угрозе наступления кошмара, Игорь уже не мог больше думать ни о чем другом. Данная навязчивая идея была предназначена для того, чтобы исключить любую мысль, которая могла бы напомнить о многочисленных потерях, которые он испытал за последнее время.

Во-первых, у него произошел разрыв со своей подругой, с которой он случайно познакомился в одном кафе полтора года назад. У него сохранились воспоминания об этой исключительно сильной любовной связи, которую ему не приходилось испытывать раньше: «Это была женщина, к которой тянет», - и хотя он испытал огромное удовлетворение, в то же время он начал испытывать страх перед ее эротическими потребностями, особенно когда она заняла активную позицию во время их сексуальных взаимоотношений.

Вследствие пассивности он столкнулся с гомосексуальностью, которая поставила под сомнение все его идентификации. Сила страха со всей жестокостью привела его к попытке самоубийства при помощи избыточной дозы лекарства, из-за чего его положили в больницу. Получив поддержку в ходе лечения, он сохранил исключительно положительные воспоминания об этих нескольких днях: «Я никогда не чувствовал себя так хорошо, у меня больше не было страхов и болей». Находясь под защитой от этой женщины, он снова стал ощущать свою целостность и защищенность от охватившего его страха перед кастрацией, который в последний период их отношений проявлялся в болевых ощущениях во время полового акта.

После попытки самоубийства подруга бросила его. В этой ситуации он вновь стал ощущать физическую боль, в основном в области живота, спины и головы. Все это началось за шесть месяцев до начала курса психоанализа. В начале лечения он постоянно думал о ней и мечтал о ее возвращении. Подобные ипохондрические страхи возникли у него не впервые. В конце концов, разрыв с подругой вновь актуализировал относительно недавнюю потерю жены, умершей от рака за два года до этого. После ее смерти у него появился сильный страх заболеть раком. Он внезапно «выздоровел» после консультации в одной специализированной больнице и начала новой связи с другой женщиной. Аналогичным образом у него произошло впечатляющее выздоровление от ипохондрических страхов после начала прохождения курса психотерапии.

После нескольких очень тяжелых лет, отмеченных болезнью и смертью его жены, которым предшествовало его увольнение с работы, Игорь почувствовал, что у него начинается новая жизнь. Первый ипохондрический эпизод можно было бы считать результатом объединения ситуаций, которые имели травматическое значение, и периода психической реорганизации, поскольку Игорю уже было почти пятьдесят лет. Примечательно, что он выглядел при этом лет на пятнадцать старше, так как его борода и волосы были совершенно седыми, и он ощущал это. Данный факт способствовал появлению у него чувства неадекватности перед лицом аффективных и профессиональных требований жизни.

Магическая ремиссия ипохондрических симптомов, тем не менее, продолжалась недолго. При повторном обретении пассивности (на этот раз в психотерапевтических отношениях) Игорь вновь прибегнул к ипохондрическому самонаблюдению и провел многие сеансы в жалобах на телесные боли, связанные, в частности, с тем, что он назвал «дизентерией». Он приписывал происхождение болей в животе главным образом мнимому сифилису отца, который «заразил» его, и паразитозу, который он подцепил во время военной службы, потому что пил воду в источниках, «зараженных арабами».

Это привело его к поиску врачей, которые способствовали бы избавлению от этих болей, - врачей, которых он сначала идеализировал и которые потом никогда не могли удовлетворить его. Этот поиск породил трансфсрентное отношение с психотерапевтом, как показал его сон: «Я держал в руке стакан пива, я был вместе с вами и дул на пену. Я сказал: "Осторожно. пена пачкает"». Этот сон является предупреждением о заражении, сгущающим гетеросексуальные и гомосексуальные объекты с эрогенными генитальными, уретральными и анальными зонами (пена - сперма, пиво - мочеиспускание; грязь, которая пачкает; напиток, который отравляет его). Он также говорит об активном движении, преобразующем его пассивность в отношениях с аналитиком, и о своем страхе этого. Все сны для Игоря остаются предостережениями, и в игре слов, включенной в явное содержание его сна, можно увидеть дополнительное дистанцирование от грозящей при этом опасности.

По причине его привычного возврата к магическому мышлению и садомазохистским влечениям проработка снов имела для него меньшее значение, чем их психическая функция: осознание того, что его сны представляют собой реализацию личного желания и воображения, а не признак реальной ситуации, которая воспроизводила бы ситуацию сна. Точно так же страх заболеть повлек за собой убежденность в том, что он на самом деле болен, и это вызывало у него еще больший страх, но в то же время охраняло его от любых неожиданностей, которые могли бы поглотить его, как это получилось с событиями его жизни. Ипохондрическое решение, каким бы болезненным оно ни было, отражает также интерпретацию мира, близкую к паранойе, при которой систематизация обеспечивает контроль над собственным Я и остальными.

В связи с этим не удивительно, что его бешеные поиски врачей - специалистов и медицинских знаний в книгах способствовали возникновению у него ощущения, что он стал самым лучшим врачом и его никто не понимает. Благодаря работе своего мышления в психотерапии, Игорь снова обрел психическое пространство, позволившее ему создать новые связи с важными моментами своей истории: смерть его отца, также умершего от рака, по отношению к которому он иногда испытывал восхищение и разочарование; смерть матери, которая всегда переживалась им как «женщина, к которой тянет» и о которой у него практически не осталось хороших воспоминаний; воспоминания детства, омраченные банкротством отца вследствие начала войны (случившимся еще до его рождения), способствующие появлению ощущения, что он является нежеланным ребенком; воспоминания о том, как к нему никто не подходил в младенчестве, когда он кричал, и его утешал старший брат, - все это, по его мнению, подтверждало отсутствие его матери и ее недостаточный уход за ним.

Именно эта работа позволила ему вновь открыть в ходе психотерапии историческую сверхдетерминированность его болей в животе. Возобновление симптомов по причине его опоздания на сеанс привело его к тому, что он связал свой актуальный страх с детским страхом разрыва с матерью перед началом посещения школы. Страх за свое опоздание и телесное наказание привел к возникновению у него «бурления в животе». История Игоря отмечена также депрессией, начавшейся у него еще в раннем детстве, но обнаружить которую в ходе лечения оказалось возможным лишь после проработки его страхов перед преследованием, переживающихся, прежде всего, в отношении врачей - "отцов" и лишь потом ассоциировавшихся с недостаточно ухаживавшей за ним матерью.

Свидетельством этого послужил один короткий случай, который произошел во время одного сеанса: не придя на предыдущий сеанс вследствие перехода на новое время, Игорь пришел на этот сеанс с опозданием на четверть часа. Как обычно, он принялся жаловаться на боли в животе и заметил, что смог прийти сегодня, только приняв успокоительное: «Я по-прежнему болен паразитозом, амебиаз; эти вещи имеют греческие названия, которые невозможно запомнить; от этого у меня болит живот; мне надоел доктор X., он не Бог». Его психоаналитик заметил ему: «Таким образом, он является паразитом; вы ожидаете от него, что он даст вам все, а он лишь забирает у вас много денег». Удивленный двойным смыслом слова «паразит», Игорь подчеркнул, что он думал об этом лишь в медицинском смысле, однако это привело его к мысли, что он сам является паразитом для социального страхования: «Вы скажете мне, что я живу за их счет».

Игорь жил на пенсию по инвалидности, и он часто упрекал себя за то, что использует эти деньга в иных целях, чем «подкармливание врачей», а также за то, что получает бесплатное лечение в психоаналитическом центре. Его психоаналитик вмешался, чтобы показать ему, что он не позволяет себе тратить эти деньги на свои удовольствия и пользоваться бесплатной психотерапией. Возможность получить ее снова заставила его обратиться к мысли о том, что он несколько отличался от нежеланного ребенка, поскольку рос завистливым и жадным. Страх быть паразитом часто вызывал до этого страх лишиться всего («социальное страхование лишит меня средств к существованию») и «смерти в нищете».

Подобная фантазия о материальных лишениях сопровождалась ипохондрическим страхом лишиться собственного тела. Поэтому не удивительно, что в ходе этого сеанса он снова давал ассоциации, связанные с его болями: «Несмотря на то, что я имею на это право, я всегда испытываю эти боли, сейчас у меня боли в спине, как будто по мне ползает краб, вперед, назад, неважно». Аналитик ответил ему: «Я ни в коем случае не хочу опровергнуть существование ваших болей, однако очень важно понять смысл, который вы в них вкладываете. Очевидно, существует что-то, разрушающее вас изнутри, например гнев или зависть».

На это Игорь воскликнул: «На самом деле я хотел быть таким, как весь остальной мир». Когда же его психолог заметил ему, что «весь мир - это звучит очень абстрактно», Игорь с живостью среагировал на это и сказал: «Я хотел бы быть таким, как вы: вы не согнуты пополам, как я». Можно заметить, что в этом случае депрессивная составляющая его ипохондрии привела, как и при меланхолии, к инкорпорации потерянного объекта. Краб, который разрушал его изнутри, был, конечно же, связан с раком, а также со всеми смертями, которые получали в нем подпитку. Упоминание о сне в конце того же самого сеанса подтверждает это: «Мне приснился сон после прошлого сеанса, в котором я рассказывал вам об арабах, которые хотели украсть все имущество из моей квартиры. Там были три вороны, поедавшие гнилое мясо».

Гнилое мясо представляет собой страдающее тело, пораженное физической боль, а также идентификацию с покойной матерь, «красивое тело» которой на самом деле является отталкивающим образом разрушающего себя трупа. Три вороны являются ссылкой, как на молодых арабов, так и на троих детей семьи, представленных в виде жадных и завистливых малышей. Кроме того, он не мог вынести криков ворон, которые кружили вокруг его дома, - крики, похожие на крики ребенка, которые уже давно были невыносимы для него. В процессе проработки данного депрессивного ядра, использование проекции для отрицания создало возможности для дистанцирования в случае, если им овладеет меланхолия: «Вы скажете, что я тоже паразит», - или его слова, сказанные по другому поводу: «Вы еще подумаете, что я испытываю боли, потому что вы уезжаете отдыхать, однако ...»

С этой точки зрения, ипохондрическое решение занимает промежуточное место между паранойей и меланхолией, и его невозможно сопоставить с какой-либо из этих моделей, как это представляет интерпретация ипохондрии М. Кляйн. Кляйнианская гипотеза о существовании объектного отношения с самого рождения ведет к пониманию ипохондрии как результата расщепления объекта и его проекции в тело - механизма, который также имеет место при психосоматическом заболевании и истерической конверсии. Именно с этим связаны затруднения в определении специфического характера ипохондрического решения. Непосредственная интерпретация в смысле бессознательных фантазий чревата недооценкой роли предсознательного и психической функции, что мы уже подчеркивали при обсуждении лечения Игоря.

С этой точки зрения, мы можем предложить гипотезу об ипохондрии переноса, которую, по нашему мнению, подтверждает ход лечения ипоходрии у Игоря. Под защитой жалоб по поводу телесных болей в начале практически каждого сеанса в течение всего процесса его лечения он смог открыть для себя всю историю сгущения влечений и лучшую жизнь, которую он всегда рекламировал. Таким образом, он смог вступить в конфронтацию с психической болью, которую отрицала телесная боль, и заменить поиск нарциссических идеализированных объектов на объектные инвестиции. Парадоксально, но в тот момент, когда Игорь подумывал о завершении курса психотерапии, он увидел следующий сон: «Он был со своим аналитиком, который сказал ему, что больше ничего не сможет для него сделать».

Игорь мог решиться открыто размышлять об этой сепарации, лишь при условии, сохранения своих болей. Очевидно, что функция ипохондрии у данного пациента заключалась в избегании возможного повторного инвестирования своего тела, а не тела, испорченного вследствие траура. Психическая переоценка своего тела, в данном случае, коррелирует с настоящей работой ипохондрии благодаря посредничеству трансферентного объекта, признанного в своей завершенности.

Хотите разместить эту статью на своем сайте?

Подписка на рассылку

Статьи по психологии

Пациентам:

О нас

Особенностью нашего подхода и нашей идеологией является ориентация на реальную помощь человеку. Мы хотим помогать клиенту (пациенту) а не просто "консультировать", "проводить психоанализ" или "заниматься психотерапией".

Как известно, каждый специалист имеет за плечами потенциал профессиональных знаний, навыков и умений, в которые он верит сам и предлагает поверить своему клиенту. Иногда, к сожалению, этот потенциал становится для клиента "прокрустовым ложем" в котором он чувствует себя, со всеми своими особенностями и симптомами, не уместным, не понятым, не нужным. Клиент,  даже, может почувствовать себя лишним на приеме у специалиста, который слишком увлечен собой и своими представлениями. Оказывать психологическую помощь или предлагать "психологические услуги" - это совсем разные вещи >>>

Карта форума

Страницы: 1 2 3

Москва, Неглинная ул., 29/14 стр. 3

Тел.: +7 (925) 517-96-97

Написать письмо

2006—2018 © PsyStatus.ru

Использование материалов сайта | Сотрудничество и реклама на сайте | Библиотека | Форум