Семейная игровая терапия по сравнению с другими терапевтическими методами в наибольшей степени удовлетворяет «акциональный голод» детей, даря им радость от игры и движения. Эта символическая и центрированная на переживании работа с семьями не только подхватывает и поддерживает свойственные детям способы переработки опыта и самовыражения, но позволяет и родителям вновь открыть в себе творческие источники детства, смягчая их «серьезную взрослость». Возникающие в игре радость, удовольствие, спонтанность и творчество создают благоприятный климат для того, чтобы члены семьи смогли отказаться от прочно закрепившихся способов поведения («консервов») в пользу спонтанных действий, открыть новые возможности поведения и таким образом расширить свободу действий.

И все же нередко случается, что взрослые (чаще всего отцы), утратившие способность к игре, весьма сдержанно, а иногда и негативно, относятся к нашему предложению поиграть. Поэтому следует тщательно продумать степень сложности задач, которые мы будем ставить перед семьей. Эти задачи должны быть соразмерны ее силам и возможностям. Прежде всего необходимо заинтересовать семью совместной игрой, убедить участников, что в игре их не оставят без поддержки. Это поможет им выйти из состояния неуверенности, замешательства и предубежденности.

Исходя из этих соображений, мы сначала разъясняем семье, почему мы хотим с ними играть, и какую цель имеет эта игра. Мы объясняем, почему дети действуют не так, как взрослые: не говорят о проблемах и решениях, а представляют их в игре. Потом мы спрашиваем, примут ли родители участие в совместной символической игре ради своих детей, чтобы тем самым участвовать в семейной сессии и внести свой вклад в решение проблемы. При этом мы обязательно добавляем, что терапевт будет играть вместе со всеми. Предпринимая такие шаги, мы надеемся уменьшить страх взрослых стать объектами нашего наблюдения и оценки, выглядеть в игре глупыми и смешными.

На первой встрече, в поисках правильного подхода к семье, мы всегда просим ребенка — идентифицированного пациента — придумать историю и назначить всем, включая нас, терапевтов, необходимые для разыгрывания этой истории роли.
На следующих сессиях, чтобы узнать и поддержать представления и точки зрения всех остальных членов семьи, мы просим каждого из них внести какое-нибудь игровое предложение.

Затем семья договаривается о какой-либо одной теме, каждый выбирает себе роль в игре, и все вместе решают, какую роль они поручат терапевту.
После нахождения темы и выбора ролей мы просим ребенка или всю семью описать в общих чертах, как будет происходить начало игры. Но какая конкретно история будет разыграна и какие отношения возникнут в ней — все это решится в спонтанной семейной игре.
Когда тема и роли выбраны, оборудуется место действия и создаются декорации (при помощи сидений, платков и пр.). Часто именно тщательное сооружение декораций служит для родителей разогревом, что очень важно для успешной игры.

После этой начальной фазы можно начинать игровую фазу, которая длится примерно 45 минут. Общая продолжительность сессии, по моему мнению, не должна превышать 90 минут. Мы заканчиваем игру, обращая внимание детей на то, что они теперь больше не собаки или волшебники, а папа и мама — снова родители. Мы просим убрать декорации и сесть на стулья для «заключительного круга».

В этой разговорной фазе дети младше 10 лет чаще всего участвуют совсем недолго. Проработку конфликта мы проводим с ними, практически не выходя за рамки символического уровня. Мы только спрашиваем, что им понравилось в игре, и отмечаем положительные взаимодействия.

Взрослые, напротив, часто хотят поговорить о пережитом в игре и проработать это на уровне познавательных процессов. С теми из них, которые хотят интенсивного вербального обобщения, мы договариваемся о дополнительной сессии (в ней дети участия не принимают). Разбирая и анализируя вместе с родителями игровую сессию, мы следим, чтобы в разговорах не «утонули» яркие и впечатляющие образы, часто возникающие в игре и обладающие сильным эмоциональным воздействием и содержанием. Позволяя в этой беседе-анализе «работать» символическому языку, мы можем помочь родителям, опираясь на игровые образы, постичь смысл символической игры. Обращаясь к теме взаимосвязи игры и реальности, мы даем родителям возможность перенести игровые символы на события в семье.

Только при условии, что родители понимают смысл игры и символический язык, можно предотвратить обесценивание игры и сопротивление ей. «Если после игры один из членов семьи спрашивает: «И что же все это может значить?», то за этими фрустрирующими терапевта словами может стоять отсутствие привычки устанавливать связи между игровой и жизненной реальностью и сознательно их учитывать» (Fryszer, 1996, S. 264).