Предметом настоящего исследования является развитие самых ранних объектных отношений, то есть отношений между ребенком и матерью. Его можно было бы также рассматривать в качестве исследования социальных отношений, если бы только данные отношения фундаментально не отличались от всех остальных, с которыми обычно имеет дело социальная: психология. Можно с полным правом задать вопрос, почему социологи пренебрегли тем фактом, что, наблюдая отношения матери и ребенка, они получили бы возможность обнаружить начало и эволюцию социальных отношений непосредственно in statu nascendi.

Одна из особенностей этих отношений заключается в том, что непосредственно на наших глазах шаг за шагом осуществляется переход от состояния чисто биологической связи, не имеющей никакой социальной нагрузки, к тому, что должно стать первыми социальными отношениями индивида. Мы оказываемся свидетелями преобразования физиологического в психическое и социальное. В биологическом состоянии {in utero) все отношения зародыша остаются чисто паразитическими, но в течение первого года жизни младенец должен пройти стадию психологического симбиоза с матерью, от которой он постепенно перейдет к следующей стадии — стадии развития социальных, то есть иерархических взаимоотношений.
Столь же своеобразным и, пожалуй, уникальным аспектом отношений матери и ребенка является то, что психическая структура матери кардинальным образом отличается от структуры ее ребенка. Отношения между явно неравными партнерами могут быть исключительно асимметричными, и, следовательно, неодинаковым окажется также и вклад каждого из партнеров в их взаимоотношения.

Оставляя в стороне в чем-то похожие отношения человека с прирученным животным (в особенности с домашними любимцами), столь высокий уровень неравенства двух столь близко связанных и взаимозависимых индивидов нельзя больше нигде обнаружить в нашей социальной организации. Я полагаю, что первым социологом, привлекшим внимание к возможностям социологического исследования группы мать - дитя (которой он и дал имя «диада»), был Георг Зиммель (1908). Он подчеркивал, что в этих отношениях можно найти зачатки всех развиваемых впоследствии социальных отношений более высокого уровня. Однако независимо от Зиммеля, тринадцатью годами ранее Фрейд (1895) уже наметил эту линию исследования.

Изучая объектные отношения и их развитие, я проводил четкое разграничение между клиническим подходом к исследованию младенцев и подходом, который применяется к взрослым. Эти различия обусловлены двумя причинами: с одной стороны, структурными факторами, а с другой — окружающей средой. Сразу же бросается в глаза, что рудиментарная структура личности ребенка весьма отличается от зрелой структуры его матери, но обычно мы не сразу обнаруживаем, что и окружающая ребенка среда также полностью отличается от окружающей среды взрослого.

Начнем со структуры личности. Личность взрослого представляет собой четко определенную, иерархически структурированную организацию. Она проявляется в специфических индивидуальных отношениях, особых инициативах, вступающих в ряд циклических взаимодействий с окружающей средой. С младенцем дело обстоит в точности наоборот: хотя к моменту рождения можно уже отчетливо наблюдать индивидуальные различия, по сравнению со взрослым ребенок лишен организованной личности — мы не отмечаем ни личной инициативы, ни взаимодействия с окружающей средой, за исключением чисто физиологического. Иными словами, перед нами организм совершенно особой природы, младенческий организм, о котором мы и будем говорить в дальнейшем.
Второе различие между младенцем и взрослым, различие, касающееся окружающей среды, оказывается еще более впечатляющим, если рассматривать его объективно. Окружение взрослого образовано множеством чрезвычайно разнообразных факторов: разнообразием индивидов, групп и неодушевленных вещей. Эти и многие другие факторы в своей многочисленности и в разных динамических констелляциях, с различной весомостью, длительностью, значимостью, силой и т.д. вступают во взаимодействие с организованной личностью взрослого, оказывая на нее соответствующее влияние.

Для новорожденного окружающая среда сводится, так сказать, к одному-единственному человеку — к матери или лицу, которое ее заменяет. Даже этот единственный человек не воспринимается новорожденным в качестве отличного от него самого существа, он просто-напросто составляет часть совокупности его потребностей и их удовлетворения. Очевидно, на первом году жизни эта ситуация постепенно изменяется. Тем не менее на протяжении всего этого периода нормально развивающийся ребенок и его окружение образуют то, что мы вправе назвать «закрытой системой», состоящей всего из двух компонентов, а именно: из матери и ребенка. Тем самым психиатрическое исследование младенчества предполагает изучение динамической схемы и устройства данной закрытой системы.
Я хотел бы уже сейчас подчеркнуть положение, к которому вернусь позднее: несмотря на все вышесказанное, мир младенца все же целиком включен в реальное окружение. Он переплетается с взаимодействующими ролями и отношениями различных лиц, составляющих семью ребенка или персонал воспитательного учреждения, в котором содержится младенец. Однако этот мир и эти силы передаются ребенку лить человеком, удовлетворяющим его потребности, то есть матерью или няней. Поэтому на следующих страницах мы будем особенно пристально исследовать, с одной стороны, личность матери, а с другой — личность младенца, их взаимодействие и влияние друг на друга.