В отличие от бессознательного, которое — как уже отмечалось — функционирует по законам первичного процесса, предсознательное работает по правилам вторичного процесса. Взаимодействие между психическим аппаратом и внешним миром приводит к появлению всех тех свойств предсознательного, о которых уже говорилось выше, таких, как представления о причинности и логике, чувство времени и отрицание двусмысленности и противоречий. Предсознательное вместе с сознательным становится той частью психического аппарата, в которой вербальные символы (речь) могут использоваться в качестве действенного инструмента для экономичного обращения с психическими содержаниями. Усвоение вербальных символов для передачи абстрактных мыслей или для обозначения предметов сопровождается дифференциацией системы пред сознательного и сознательного.

Слова все в большей степени используются для обуздания и сдерживания произвола инстинктивных желаний. Гипотетическая формулировка этих процессов направлена обычно на задействованные здесь психические энергии. Энергия влечений является в бессознательном «свободно перемещающейся», тогда как в предсознательном энергия влечений связывается и в результате ослабевает. Вторичный процесс характеризуется смещением небольших количеств энергии с одного психического содержания на другое — способность, которую приобретает индивид в процессе своего развития, научаясь пользоваться вербальными символами. Эту гипотезу Фрейд сформулировал в 1900 году следующим образом: «Ввиду этой целесообразности я и предполагаю, следовательно, что второй системе [«предсознательному»] удается сохранить в покое большую часть энергии и использовать для смещения лишь незначительную ее часть. ...Я лишь придерживаюсь представления, что деятельность первой системы [системы бессознательного] направлена на свободное истечение возбуждения и что вторая система [предсознательного] благодаря исходящим от нее воздействиям препятствует этому истечению... Когда вторая система завершает свою критическую мыслительную работу, торможение и застой возбуждений прекращаются, что позволяет им обрести подвижность».

Систему предсознательного можно описать, как это уже сделано в топической теории, как взаимосвязанную структуру, исполняющую ряд определенных функций, которые одновременно служат как приспособлению к инстинктивным желаниям, так и приспособлению к настоящим и прошлым требованиям внешнего мира. Некоторые из этих задач можно вкратце охарактеризовать следующим образом:

а) Критическая оценка эмоциональных состояний и проникающих представлений. Это неотъемлемая часть процесса цензуры, которому подвергаются все психические содержания независимо от их происхождения (будь то содержание инстинктивного желания, пробужденное воспоминание или актуальное содержание восприятия), прежде чем они смогут попасть в сознание.

б) Цензура инстинктивных желаний и их дериватов. Прежде это изображалась таким образом, словно она осуществляется на гипотетической границе между бессознательным и предсознательным, с одной стороны, или предсознательным и сознательным — с другой; однако цензуру следует рассматривать также как задачу, которая затрагивает предсознательное как целое и которая может осуществляться в любом месте этого предсознательного континуума, от глубин до самой поверхности. То, что исходит из бессознательного, может быть подвергнуто цензуре (или отвергнуто) везде, где оно, превысив некоторый определенный уровень интенсивности в предсознательном, создает конфликты. В цензуре следует видеть не только постепенное ослабление и затухание напряжения, достигаемое благодаря предсознательному, в не меньшей степени оно занято преобразованием угрожающих содержаний, при этом предсознательное придает им новый и более приемлемый вид.

в) Создание структурированной системы памяти. В бессознательном «воспоминания» связаны друг с другом простыми ассоциациями, не имеют прочного места, очень подвижны и не подлежат никакому формальному упорядочению. От этого построение структурированной системы памяти в предсознательном отличается тем, что воспоминания о прошлом — в известных границах — могут систематически разыскиваться, идентифицироваться или регенерироваться, то есть им может придаваться определенное направление. Предпосылкой этого-является своего рода «система складирования», которая обеспечивает вызывание и распознавание нужных воспоминаний для таких процессов, как мышление, преодоление проблем или фантазирование, и создает индивиду условия для того, чтобы ориентироваться в пространстве и времени. Фрейд фактически постулировал наличие целого ряда таких систем памяти («мнемических систем»), представив впервые в седьмой главе «Толкования сновидений» (1900) свою топическую модель.

г) Проверка реальности. Эта развивающаяся под влиянием принципа реальности способность позволяет предсознательному делать различия между тем, что является «ирреальным» (фантазии, воспоминания, мысли и т.д.), и реальным, которое представляет «материальная» или «фактическая» реальность. Способность различать воображаемое и действительное является функцией, обусловленной процессом развития, относительно которой предполагается, что ее нет на ранних стадиях жизни, когда действительное и воображаемое исполнение желания между собой перепутаны.

д) Связывание психической энергии. Связывание энергии считается предпосылкой для осуществления вторичного процесса, поскольку при этом речь идет исключительно о небольших количествах энергии. Это предполагает наличие в предсознательном способности сдерживать и регулировать большие количества энергии и контролировать их стремление к оттоку. Благодаря такому связыванию энергии становится легче справляться с приходящими из бессознательного содержаниями, а процесс связывания энергии в предсознательном приводит к тому, что диктаторский характер этих желаний исчезает, хотя, возможно, лишь временно, поскольку в результате энергия влечения, наполняющая собой инстинктивные желания и их дериваты, как бы «уговаривается подождать», а предсознательное тем временем ищет решение конфликта, вызванного насильственным характером инстинктивных влечений. Связанная энергия находит также свое применение при построении более стойких структур внутри предсознательного, например при организации памяти и мыслительной работы.

е) Контроль над доступом к сознанию и обретением подвижности. Этот доступ зависит от того, как предсознательное классифицирует и изменяет каждое стремящееся к оттоку психическое содержание. С этой точки зрения задача предсознательного состоит в том, чтобы защитить сознание от насилия со стороны неприятных переживаний и удержать индивида от поступков, которые могли бы создать угрозу его жизни, авторитету, самоуважению или его представлениям о моральных ценностях и т.п. Все эти усилия, направленные в самом широком смысле на само сохранение индивида, охватываются понятием принципа реальности.

ж) Право распоряжаться развитием аффектов. Возникновение аффектов (в частности, возникновение страха) считается следствием вытеснения (при этом энергия вытесненного инстинктивного побуждения может превратиться в аффект); предсознательное способно предотвратить это развитие и его воздействие на сознание, подчинив себе энергию инстинктивного желания, равно как и представление-содержание таких желаний. Благодаря «успешному» вытеснению энергии инстинктивного желания предсознательное способно не допустить возникновения аффекта, хотя его власть в этом отношении гораздо меньше, чем при контроле над доступом к подвижности. Отчасти это связано с предположением, что энергия влечения вследствие вытеснения представлений может превратиться в страх.

з) Использование защитных механизмов. Помимо вытеснения для преодоления конфликта предсознательное может воспользоваться также и иными защитными механизмами. В отличие от вытеснения, отсылающего инстинктивное желание или его дериват в бессознательное, некоторые другие защитные механизмы позволяют дериватам инстинктивных желаний продолжить свой путь в сознание в несколько измененном виде. Так, например, бессознательное агрессивное желание напасть на человека может в результате проекции превратиться в страх (или же в убеждение) подвергнуться нападению со стороны другого.

и) Предсознательное — место возникновения продуктов воображения. Пред-сознательное может вполне позволить дериватам из бессознательного, которые иначе были бы неприемлемы, достичь сознания, создавая из них фантазии об исполнении желания или придавая им форму творческих продуктов воображения. Эти творения, едва достигнув системы сознательного, получают подходящее «название», в результате чего их нельзя спутать с действительностью. Аналогичным образом вполне допускается и исполнение инстинктивных желаний при создании произведений искусства, когда все остальные подходы к двигательной сфере или к сознанию недоступны.

к) Симптомообразование. Если вытеснение инстинктивного желания или его дериватов остается безуспешным, предсознательное может добиться компромисса в виде невротического симптома. Такого рода симптомы индивид воспринимает так, словно они ему навязаны и с ними ничего нельзя поделать, причем он, как ему кажется, вообще не в силах на них повлиять.

Система сознательного

В топической концепции психического аппарата система сознательного считается наиболее обращенной к поверхности (психического аппарата). Снизу она граничит с предсознательным, с которым имеет множество общих свойств; так, например, в ней доминирует вторичный процесс, и она также участвует в испытании реальности. Органы восприятия образуют границы, которые «сознательное» замыкает на поверхности. Оно готово принимать раздражители, как возникающие вовне психического аппарата, так и проистекающие из собственного тела.

Система сознательного является тем местом психического аппарата, где психическим содержаниям придается качество сознания. Само собой разумеется, что только весьма ограниченная область содержаний может обладать этим свойством. Кроме того, имеются различные качества сознания — от необычайно живого, интенсивного восприятия внешних событий до мимолетных фантазий, разыгрывающихся где-то на заднем плане. Высшей степенью интенсивности обладают, как правило, восприятия, возникающие вовне психического аппарата, то есть приходящие оттуда, где, согласно нашему описанию, расположена ближайшая к поверхности часть системы сознательного. Однако, как наглядно показывают галлюцинации и сновидения, это не всегда так. Относительно содержаний, проникающих изнутри психического аппарата, считается, что они попадают в систему сознательного со стороны ее внутренних (примыкающих к системе предсознательного) границ. Предполагается, что проникающие в психический аппарат внешние раздражители, прежде чем они смогут осознанно переживаться, должны преодолеть определенный порог раздражения.

При обсуждении того, как работает эта система, огромное значение имеет понятие внимания. Система сознательного охватывает те проникающие из предсознательного содержания, знания о внешнем мире, а также телесные ощущения, которые когда-то получили определенную степень внимания. После отступления сознательного внимания от этих содержаний они становятся предсознательными.

То есть содержания системы сознательного сами по себе переменчивы, причем несмотря на значительную интенсивность, с которой они переживаются. Индивид (чтобы выжить) должен во время бодрствования постоянно обращать внимание на новые восприятия-переживания или на изменения в потоке восприятий, хотя, разумеется, качество и степень этого внимания могут существенно различаться.

Рассматривая природу и различия бессознательных и сознательных процессов, Фрейд (1925b) использовал в качестве сравнения детскую игрушку, которая в его времена называлась «чудо-блокнот» (подобного типа игрушки существуют и поныне). Она представляет собой дощечку с поверхностью из целлулоида или пластиковой пленки, под которой находится легко деформируемая масса из воска или другого пластичного материала. Пишут на дощечке карандашом или грифелем. Если прозрачную поверхность отделить от находящегося под ней материала, изображение исчезает и на дощечке можно делать новые рисунки. Фрейд заметил: «Легко установить, что сам след от написанного остается на восковой доске и при удобном освещении его можно прочесть» (XIV, 7). Восковая дощечка сравнивается с частью психического аппарата, которая хранит впечатления вне сознания, тогда как чистая поверхность в этой аналогии соответствует системе сознательного.

В случае так называемых непроизвольных «автоматических» действий вполне понятно, что они могут быть моторным выражением инстинктивных желаний или их дериватов, сумевших обойти систему сознательного. Обычно, однако, система сознательного непосредственно участвует в осуществлении намеренных действий, к чему относится также и достижение прямого или косвенного удовлетворения влечения. За доступом к системе сознательного содержаний из глубин психического аппарата следит действующая в предсознательном цензура. Сознательное внимание, однако, может намеренно уменьшиться, причем факторы такого снижения внимания в общем и целом относятся к сфере предсознательного. Например, в топической модели испытание реальности рассматривается в качестве задачи пред-сознательного. Тем не менее содержания, возникшие исключительно в воображении, могут безо всяких ограничений находиться в сознании рядом с сознательным пониманием их непроизвольности. Подобным образом, а именно в виде фантазий, в систему сознательного способны попадать необузданные дериваты влечений; однако таким дериватам отток через моторную сферу не позволен. Стремление дериватов инстинктивных желаний пробиться в систему сознательного в качестве фантазий или мечтаний еще более усиливается, если в течение длительного времени они фактически не удовлетворялись.

Система сознательного имеет много общих черт с предсознательным. К ним относятся процесс испытания реальности, а также то обстоятельство, что в обеих системах господствует в основном принцип реальности. Здесь можно говорить также о преобладании вторичного процесса, причем проявления первичного процесса вклиниваются здесь лишь случайно. Хотя во второй версии психический аппарат изображался состоящим из трех совершенно раздельных частей, или систем, следует, однако, напомнить, что в топической модели описываются в известной мере отдельные части одного континуума. Так, можно напомнить, что различие между тем, что еще сознательно, и тем, что уже бессознательно, заключается лишь в градации. Кроме того, следует иметь в виду, что сфера действия цензуры простирается на все предсознательное: в направлении его поверхности, вблизи системы сознательного — со всей строгостью, а в его более глубокой части — с относительной снисходительностью. Нечто подобное можно сказать и о гипотезе, что преобладание вторичного процесса над первичным на поверхности психического аппарата является наибольшим, в самых глубоких слоях предсознательного — наименьшим, а в бессознательном он вообще отсутствует.

Во введении нами уже обсуждались те причины, которые побудили Фрейда произвести в своей концепции психического аппарата коренные изменения вместо относительно незначительных корректировок, подобных тем, что он до этого вносил в свою топическую концепцию на протяжении всего второго этапа. Перейти от топической к структурной концепции подвигли его как теоретические рассуждения, так и клинические факты. С точки зрения теоретических проблем речь шла об определенных представлениях, которые нельзя было друг с другом объединить, и о противоречиях в его гипотезах относительно строения и функционирования различных постулированных в топической модели систем. К тому же Фрейда все более не удовлетворял тот способ рассмотрения психического аппарата, где столь большое значение придавалось отношению психических содержаний к сознанию. Как мы уже отмечали вначале, то, почему Фрейд считал столь важным качество сознания и почему он так много занимался психическими процессами, происходящими вне сознания, имеет несомненные исторические причины. Даже названия, которые он дал разным системам в топической модели, можно понимать как отражение этих исторических обстоятельств.

Примечательно, что уже в 1915 году Фрейд полностью отдавал себе отчет во всех изъянах своей топической модели, хотя ему потребовалось еще почти десятилетие, чтобы прийти к более удовлетворительной альтернативе. Следующие две цитаты взяты из его статьи «Бессознательное» (1915); первая из них показывает, что он осознает дилемму: приписывать ли психическое содержание одной системе — в соответствии с его организацией, или другой системе — в соответствии с его отношением к сознанию. Он отмечает: «Среди дериватов без инстинктивных влечений описанного характера имеются такие, что объединяют в себе противоположные определения. С одной стороны, они высокоорганизованны, непротиворечивы, обладают всеми свойствами системы Сз и едва ли мы смогли бы их отличить от образований этой системы. С другой стороны, они бессознательны и не способны осознаваться. То есть количественно они относятся к системе Псз, но фактически — к Без».

Во второй цитате мы видим его растущую неудовлетворенность по поводу того значения, которое в душевной топографии придается отношению психических содержаний к качеству сознания: «Бессознательное, с одной стороны, включает в себя акты, которые просто являются латентными, иногда бессознательными, но которые в остальном ничем не отличаются от сознательных, а с другой стороны — процессы, например вытесненные, которые, будь они осознанными, следовало бы самым решительным образом отделять от остальных сознательных процессов. Если бы отныне при описании разнообразных психических актов мы полностью абстрагировались от того, являются ли они сознательными или бессознательными, и просто классифицировали их и связывали в соответствии с их отношением к влечениям и целям, их содержанием и принадлежностью к одной из расположенных друг над другом психических систем, тем самым был бы положен конец всяким недоразумениям... Можно было бы сделать еще попытку избежать путаницы, дав выявленным психическим системам произвольно выбранные названия, которые сознательности никак не касаются».

Именно так и поступил Фрейд, введя в 1923 году понятия Оно, Я и Сверх-Я, то есть понятия, в которых отсутствует какая-либо явная или неявная связь с качеством сознания.
Клинические основания, побудившие Фрейда изменить теоретическую модель, имели отношение к пониманию таких явлений, как меланхолия, ее патологическое усиление или склонность к самообвинениям и самодеструктивные тенденции, а также были связаны с тем, что он все более признавал значение бессознательного чувства вины или бессознательной потребности в наказании, причем как у пациентов с самым широким спектром болезненных проявлений, так и у нормальных в целом индивидов. Ни одно из этих клинических явлений невозможно было без определенных затруднений соотнести с топической моделью, поскольку их нельзя было считать ни инстинктивными энергиями (и локализовать в бессознательном), ни запечатленным в душе отражением внешнего мира в обычном значении (и тем самым локализовать его в пред сознательном).

И действительно, при введении в структурную теорию в 1923 году понятия Сверх-Я Фрейд говорит о наличии бессознательного чувства вины; это было открытие, приведшее его к постулату об отдельной психической структуре (то есть о Сверх-Я), что и позволило ему объяснить эти и им подобные явления. Он утверждает: «Однако гораздо более странным является другой опыт. Из наших анализов мы узнаем, что есть люди, у которых самокритика и совесть... оказываются бессознательными и, будучи бессознательными, оказывают необычайно важное воздействие; тот факт, что при анализе сопротивление остается бессознательным, отнюдь не единственная ситуация такого рода. Но новый опыт, вынуждающий нас, несмотря на все критическое понимание, говорить о бессознательном чувстве вины, смущает нас еще больше и задает нам новые загадки, в особенности если мы постепенно начинаем догадываться, что такое бессознательное чувство вины играет решающую в экономическом отношении роль в большом числе неврозов и создает сильнейшее препятствие на пути к выздоровлению».

Опять-таки можно заметить, что наметки многих представлений, которые в конечном счете выразились в понятии Сверх-Я, имелись уже в ранних сочинениях Фрейда, прежде всего в статье «Введение в нарциссизм» (1914), в «Печали и меланхолии» (1917), а также в «Психологии масс и анализе Я» (1921). В первом и последнем из этих трудов Фрейд преимущественно говорит об образовании идеалов, на которые индивид ориентируется в своих намерениях и своем поведении.

В понятийном отношении постулат о Сверх-Я в структурной теории внес, пожалуй, наиболее радикальное изменение во фрейдовское понимание психического аппарата и способа его функционирования. Тем не менее, несмотря на смещение акцента, по-прежнему остаются несомненными параллели между гипотезами топической модели с одной стороны, и представлениями об Оно и Я в структурной модели — с другой. В результате все то, чем характеризовались бессознательные содержания и явления в топической модели, теперь, в структурной теории, было признано в качестве свойства Оно. Наиболее важное изменение в концепции связано здесь с новым фрейдовским пониманием теории влечений, в которой он выдвигает гипотезу, что и сексуальные влечения, и агрессивные сосуществуют в Оно в качестве основных инстинктивных сил. Большинство свойств и задач сознательного теперь понятийно рассматривается как свойства и функции Я, хотя Я как структура8 включает в себя гораздо больше, чем предсознательное. Кроме того, Я содержит теперь также аспекты психического явления, которые с динамической точки зрения являются бессознательными, а происходящие в нем процессы простираются через весь континуум, от первичного процесса в его более глубокой части до вторичного процесса на сознательном уровне на другой его стороне.

Оно

Соответствие между характеристиками бессознательного в топической теории и Оно в структурной теории является полным. Единственным господствующим видом процессов в них является первичный процесс, причем катектические энергии без помех смещаются с одного содержания на другое или же разнообразные содержания сгущаются в одно по-новому составленное единое целое. К бессознательному и к Оно в равной степени относится то, что они не обладают никаким другим качеством, кроме качества неосознанного. По словам Фрейда, бессознательное — это «единственно господствующее качество в Оно. Бессознательное и Оно связаны между собой столь же тесно, как Я и пред сознательное, более того, отношения здесь даже еще более исключительные».

Одна из, пожалуй, самых кратких и вместе с тем четких характеристик Оно (в «Новом цикле лекций по введению в психоанализ», 1933) позволяет увидеть сходство в понимании этой структуры и прежней системы бессознательного: «Мы полагаем, что на краю Оно открыто соматическому, воспринимает там импульсы влечений, которые находят в нем свое психическое выражение, но мы не можем сказать, в каком субстрате. У влечений Оно черпает энергию, но не имеет структуры, не проявляет общей воли, только стремление удовлетворить инстинктивные потребности, руководствуясь принципом удовольствия. Для процессов в Оно недейственны законы логического мышления, прежде всего правило противоречия. Противоречивые побуждения существуют рядом друг с другом, не устраняя друг друга и друг от друга не удаляясь, в крайнем случае вынуждаемые господствующим экономическим принципом к оттоку энергии они создают компромиссные образования. В Оно нет ничего, что можно было бы сравнить с отрицанием; с удивлением даже воспринимается тезис философов, что пространство и время являются обязательными формами наших душевных фактов. В Оно нет ничего, что бы соответствовало представлению о времени, никакого признания временно (уд) го течения, и, что больше всего удивительно и что ждет нашей оценки в философском мышлении, никакого изменения душевного процесса с течением времени... Само собой разумеется, Оно не знает ни ценностей, ни добра, ни зла, ни морали».

В этом разделе, несмотря на содержащиеся в нем сходства с точки зрения понимания бессознательного, либо имплицитно, либо открыто затрагивается целый ряд важных вопросов. Один из них состоит в том, что психический конфликт не может возникать в Оно — скорее он представляет собой результат воздействия других структур, в частности Я, в котором переживаются подобные конфликты и где предпринимается попытка разрешить их тем или иным образом. Далее речь идет о том, что Оно не занимается испытанием реальности и не распознает опасные ситуации — это означает лишь то, что Оно не создает аффекты и, главное, не порождает страх. В этой гипотезе проявляется измененная фрейдовская теория страха, в которой он твердо помещает «резиденцию страха» в Я, где — по его представлению — осуществляются защитные процессы.

Что касается содержаний Оно, то и здесь снова между бессознательным и Оно можно провести четкие параллели. Так, например, содержание Оно состоит из вытесненных и невытесненных инстинктивных желаний, к которым теперь относятся содержания как сексуальных, так и агрессивных влечений. Объединение этих двух влечений, согласно общепринятой точке зрения, произошло в Оно, так что проявление сексуальных или агрессивных влечений в «чистом виде» можно было наблюдать лишь в редких случаях. Примером подобного смешения инстинктов, где преобладает вклад агрессивного влечения, является садизм. Фрейд также отстаивал точку зрения, что полового акта без задействования определенного количества агрессивной энергии, служащей поиску объекта и подчинению его собственным желаниям, вообще не бывает, с какой бы нежностью он ни происходил.

С точки зрения истории развития Оно представляет собой самую древнюю в рамках последней модели структуру. Оно имеется уже с самого рождения и содержит в себе то, о чем Фрейд говорит как о нашем «архаичном наследии». В течение третьего периода он уделял — гораздо больше, чем на предыдущей стадии, — значительное внимание вопросу, наделено ли Оно наследственными чертами. Так, например, он считал, что Оно представляет собой «реинкарнацию» прежних оставивших после себя осадок структур Я. Поскольку Оно предположительно является единственной имеющейся при рождении душевной структурой, она содержит все унаследованное, существующее в момент рождения.

В соответствии с гипотезой, согласно которой предсознательное возникло из бессознательного в процессе развития ребенка в раннем возрасте и в результате взаимодействия психического аппарата с внешним миром, Я также рассматривалось как отделившаяся часть Оно, возникшая из него вследствие постоянного влияния внешнего мира. Фрейд вновь подчеркивал, теперь еще сильнее, чем на втором этапе, устойчивость и взаимодействие между различными душевными структурами, прежде всего между Я и Оно. Он утверждал, что Я не отделено строгими границами от Оно и своими глубинными частями в него проникает. Именно этот пункт особенно отчетливо проясняет то важное изменение в его позиции, которое было связано с переходом от топической модели к структурной. Это относится также к гипотезе, согласно которой глубоко расположенные области Я являются динамически бессознательными, а базирующийся на вторичном процессе способ его функционирования включает в себя компоненты первичного процесса. Таким образом, можно сказать, что то, что подразумевалось на втором этапе под термином «бессознательное», теперь включает в себя не только Оно, но и часть структуры Я.

Я

Первое подробное описание Я можно найти в работе «Я и Оно» (1923), где Фрейд вкратце излагает основные позиции своей структурной теории: «Мы создали себе представление о связной организации душевных процессов в личности и называем эту организацию Я личности. Это Я связано с сознанием, оно владеет подступами к системе подвижности, то есть к отводу возбуждений во внешний мир. Это та душевная инстанция, которая контролирует все частные процессы, которая ночью отходит ко сну и все же руководит цензурой сновидений.

От этого Я исходит также вытеснение, благодаря которому известные душевные побуждения исключаются не только из сознания, но также из других областей влияний и действий... Следствием этого опыта для психоаналитической практики является то, что мы попадем в бесконечное множество неясностей и затруднений, если захотим придерживаться привычных способов выражения, например если захотим свести невроз к конфликту между сознанием и бессознательным. Исходя из наших представлений о структурных соотношениях душевной жизни, вместо этого противопоставления мы должны ввести другое: противопоставление между связным Я и отколовшимся от него вытесненным... Часть Я... должна быть и, несомненно, является Без. И это Без в Я не латентно в смысле Псз...».

Эта цитата демонстрирует не только смесь из топической и структурной терминологии, которой Фрейд по-прежнему еще пользуется, она полностью проясняет, каким образом Я — даже если под ним подразумевается все то, что в прежней фрейдовской модели обозначалось как система предсознательного, — не просто совпадает с предсознательным, но и включает в себя бессознательные в динамическом отношении части, а также ту сферу, которая ранее обозначалась как система сознательного, а в структурной теории становится «органом чувств в Я». Тем не менее соответствие между Я и предсознательным (так же как и между Оно и бессознательным) является очень важным и значительным.
Фрейд рассматривает Я главным образом как структуру, которая развилась из Оно под влиянием внешней реальности для обеспечения самосохранения. В этом качестве Я выполняет задачу посредника между требованиями Оно и внешнего мира, а также, начиная с определенного момента в индивидуальном развитии, требованиями специфического, обращенного вовнутрь и превратившегося в отдельную структуру аспекта внешнего мира, то есть требованиями Сверх-Я.

Даже если основные черты Я определяются его отношением как к Оно, так и к внешнему миру, а значит, являются «приобретенными», то, согласно структурной теории, кое-что говорит о том, что некоторые особенности Я предопределяются наследственными факторами или по крайней мере испытывают на себе их заметное влияние. Своим тезисом о том, что Я и Оно в начале жизни еще совершенно недифференцированны, Фрейд лишь развивает свою мысль, которой он уделял большое внимание уже на втором этапе, что предсознательное появляется позже, чем бессознательное. Также и здесь вновь становится очевидным соответствие между представлением о системе предсознательного в его предыдущей модели и представлением о Я в структурной теории.

В целом структура Я характеризуется следующими особенностями: своим происхождением и своим наличием оно обязано взаимодействию психического аппарата и внешнего мира, а также потребности в самосохранении; Я является организованной частью Оно. Его различные функции служат задаче быть посредником между требованиями Оно, Сверх-Я и внешним миром, и оно работает на сознательном, предсознательном и динамически бессознательном уровнях.

Вследствие своего промежуточного положения между Оно и внешним миром душевные процессы в Я управляются принципом реальности и функционируют по законам вторичного процесса, то есть за счет перемещения лишь весьма незначительных количеств психической энергии. Однако следует подчеркнуть: представление о динамически бессознательной части в Я влечет за собой то, что, пожалуй, точнее будет понимать психические процессы в Я как функционирующие на протяжении всего континуума — от сферы действия первичного процесса до сферы действия вторичного. Одним из новых и важных признаков структурной теории и, в частности, особенностью психического события в Я является представление о производимом Я и выполняющем защитную функцию сигнале страха. В структурной теории Фрейд подчеркивает один из аспектов защитного явления: защита создается от внешних угроз. Так, в 1926 году Фрейд пишет, что «защита от нежелательного процесса внутри происходит по схеме защиты от внешнего раздражителя, что Я прокладывает тот же путь защиты от внутренней угрозы, что и от внешней».
Содержания Я проистекают отчасти из внешнего мира, отчасти из Оно. Имея в виду ранее сказанное,

Фрейд в работе «Невроз и психоз» (1924) утверждает следующее: «Обычно Я овладевает внешним миром двумя способами: во-первых, посредством все новых и новых актуальных восприятий, во-вторых, благодаря богатству воспоминаний о прежних восприятиях, которые в качестве «внутреннего мира» образуют собственность и составную часть Я». Что касается содержаний, поступивших из Оно, то Я — сразу же после отделения в процессе развития от Оно — изменяет их, чтобы сделать неотъемлемой составной частью своей структуры. Фантазии и мечты об исполнении желаний, которые тоже составляют существенный аспект содержаний Я, могут рассматриваться как дериваты инстинктивных желаний.

В структурной теории в отличие от топической модели гораздо более энергично подчеркивается роль разнообразных структур, в частности, Я определяется в значительной мере в соответствии с теми задачами, которые оно решает. Так, к задаче Я относится приспособление в самом широком смысле к внешним, равно как и к внутренним требованиям, что служит прежде всего цели самосохранения и безопасности. «Если Оно ищет исключительно достижения удовольствия, то Я правит из соображений безопасности. Я поставило себе задачей самосохранение, которым Оно, похоже, пренебрегает». Эта задача для Я необычайно тяжела, поскольку ее приходится решать на фоне постоянного давления и непрекращающихся претензий трех различных лагерей, а именно Оно, Сверх-Я и внешнего мира. Если у Я происходит сбой в его посреднической роли между этими тремя находящимися в противоречии требованиями, то последствием будет та или иная форма психического заболевания; или же в результате может возникнуть более или менее серьезное препятствие в осуществлении Я определенных функций.

Представляя свою структурную теорию, Фрейд уделял значительное внимание задачам, которые, согласно его гипотезе, должны решаться инстанцией Я. Что касается сменяющих друг друга концепций психики, то во многих из этих функций мы узнаем и последовательность его взглядов, менявшихся от одного периода к другому. В топической теории следующие функции Я имплицитно или эксплицитно приписывались предсознательному: связывание свободно перемещающихся инстинктивных энергий; реализация вторичного процесса; использование вербальных символов в мыслительных процессах и осуществление «пробных действий» с помощью мышления; испытание реальности и интеллектуальные способности, считающиеся важным моментом для различения внутреннего и внешнего мира, а также реального и воображаемого; функция синтеза, которой пользуется Я, пытаясь объединить и примирить друг с другом претензии тех трех господ, которым оно служит; защита — эта функция на третьем этапе стала пониматься в значительной мере иначе, чем раньше, особенно это касается дифференциации специфических защитных механизмов, приводимых в действие Я; далее, функция симптомообразования, понимаемая (как уже и на предыдущем этапе) с точки зрения компромисса между инстинктивными желаниями и защитными механизмами Я, и, наконец, функция видения сновидений, которая служит столь важной цели обеспечения и сохранения сна.

Новая и важная функция Я, появившаяся в структурной теории, заключается в подаче сигнала страха для приведение в действие защитных механизмов. Идея о том, что Я является «резиденцией страха», впервые была выражена в 1923 году и более детально разработана в работе «Торможение, симптом и страх» (1926). Эта новая концепция заняла место прежней, в которой страх рассматривался как результат непосредственного превращения вытесненной энергии влечения. Я использует страх в качестве сигнала для защиты самого себя. Этот сигнал страха подается, как только под натиском усиливающихся инстинктивных желаний возникает «внутренняя» угроза, приводящая к появлению в Я конфликтов.

После того как, согласно последней концепции, благодаря своему соседству с внешним миром и его влиянию сформировалось Я, оно обладает характеристиками, представляющими собой полную противоположность тем характеристикам, что присущи Оно: Я доступно непосредственному исследованию, структурированно и упорядоченно, способно откладывать или сдерживать удовлетворение, может изменять первоначальную цель инстинктивных побуждений, оно полно намерений, и можно сказать, что оно обладает «общей волей»; его энергии не просто связаны — очень многие из них утратили едва ли не все прежнее качество влечения, то есть нейтрализовались, и поэтому могут быть задействованы для исполнения множества функций, которые предположительно осуществляет Я.

Среди трех структур, из которых — согласно концепции третьего этапа — состоит психический аппарат, Я занимает самое важное место и является центральным понятием структурной теории (см. статью Г. Яппе). Особенно подчеркивается также и его роль посредника. Я считается той инстанцией, которая ищет (и находит) решение конфликтов, если они каким-то образом касаются требований влечений, идеалов и ожиданий Сверх-Я или же реальной внешней ситуации.

Разнообразные требования, которые предъявляются к Я, зачастую в той или иной мере несовместимы друг с другом и поэтому вызывают у него большие трудности: «Пословица предостерегает одновременно служить двум господам; бедному Я еще тяжелее, оно служит сразу трем строгим хозяевам, старается привести в соответствие друг с другом их требования и претензии. Эти претензии всегда расходятся, часто кажутся несовместимыми; поэтому неудивительно, что Я так часто терпит неудачу в своей работе. Тремя тиранами являются внешний мир, Сверх-Я и Оно. Если проследить за усилиями, прилагаемыми Я, чтобы одновременно всем им угодить, вернее сказать, одновременно всех слушаться, нельзя, персонифицируя это Я, его не пожалеть. Оно чувствует себя стиснутым с трех сторон, подверженным троякой угрозе, на которую в затруднительных обстоятельствах оно реагирует развитием страха».

Сверх-Я

Как уже говорилось, наметки понятия Сверх-Я уже давно имелись в работах Фрейда, прежде чем эта идея нашла свое отражение в представленной в 1923 году структурной теории в качестве третьей важной психической структуры (см. статью Д. Айке). Хотя Фрейд до этого использовал выражение «Я-идеал», чтобы описать некоторые из свойств, которые должны были впоследствии войти в понятие Сверх-Я, тем не менее совершенно очевидно, что замена терминов не подразумевала мысль о двух разных структурах. Весьма отчетливо он выражает это в 1933 году, когда рассматривает Я-идеал как основную составную часть Сверх-Я.

Сверх-Я понималось как специфический, отдифференцировавшийся внутри Я структурный осадок, возникший в качестве отдельного образования в период разрушения эдипова комплекса. С точки зрения решения этих конфликтов его возникновение носит инструментальный характер. Выступая в качестве проводника морали, оно является интрапсихическим представителем тех отношений, которые существуют у индивида со своими родителями в частности и с обществом в целом. Его основная задача состоит в самокритике, обращенной к разместившимся в нем идеалам. На протяжении всей жизни оно сохраняет способность отделяться от Я и над ним властвовать.

Сверх-Я обладает аналогичной Я, примерно одного с ним уровня организацией, полностью отличной от организации Оно. Это объясняется тем фактом, что Сверх-Я представляет собой структуру внутри Я, а не вовне. Несмотря на то обстоятельство, что Сверх-Я как структура развивается значительно позже, чем Я, и представляет собой отдифференцировавшуюся часть внутри его, Я в гораздо большей степени находится во власти Сверх-Я, чем Оно. Отношение между Я и Сверх-Я может изменяться в сторону большей или меньшей зависимости, тем не менее Я не в состоянии изменить содержания Сверх-Я, подобно тому как оно могло сдерживать или отводить цели инстинктивных побуждений, если только Сверх-Я является полностью структурированным. Сверх-Я содержит теперь «важные черты интроеци-рованных лиц, их силу, строгость, склонность надзирать и наказывать».

Страх перед Сверх-Я родственен пережитой в течение детского развития угрозе кастрации, которая рассматривается в качестве основного ядра, вокруг которого скапливаются последующие страхи. Отношения между Я и Сверх-Я играют решающую роль в регуляции чувства собственной ценности, поскольку напряжение между обеими структурами создает не только весьма вероятное чувство вины, но и может вызвать чувство неполноценности. И наоборот, оно может также повысить самооценку, если Я будет способно приблизиться к содержащимся в Сверх-Я идеалам и ценностям.

Предположительно работа Сверх-Я происходит в основном вне сознания, а ее последствия можно клинически наблюдать в манифестации того, о чем Фрейд говорил как о «бессознательном чувстве вины», или же они проявляются в виде так называемой «негативной терапевтической реакции». И наоборот, чувство вины, в котором выражаются конфликт и напряжение между Я и Сверх-Я, во многих случаях переживается крайне осознанно. Особенно это имеет место тогда, когда чувство вины принимает вид самообвинений, появляющихся вслед за поступком, выходящим за рамки моральных норм и идеалов Сверх-Я.

Образование Сверх-Я в период исчезновения эдипова комплекса основывается на идентификациях с родителями (или их интроекции). В случае идентификаций, имеющих место при формировании Сверх-Я, предполагается одно специфическое свойство, определяющее их особое место среди прочих идентификаций, возникающих в процессе индивидуального развития, которые (очевидно) являются источниками обогащения Я и вносят существенный вклад в формирование характера. Коренное отличие заключается в чувстве страха, которое соответствует боязни кастрации, — именно оно задает тон идентификациям, возникающим в процессе образования Сверх-Я. В Сверх-Я индивид ограждает себя от выражения и удовлетворения определенных инстинктивных желаний с той же самой, если не большей во многих случаях, строгостью, что и прежняя боязнь родительских санкций и страх перед родительским наказанием.

Фрейд неоднократно указывал на тот факт, что Сверх-Я является не просто продуктом идентификаций с родителями, но и одной из форм, в которой находят свое выражение необычайно бурные влечения Оно. Оно и Сверх-Я находятся в тесных отношениях друг с другом. Фрейд формулирует это следующим образом: «Я-идеал является, таким образом, наследием эдипова комплекса и, следовательно, выражением самых мощных побуждений Оно и самых важных судеб его либидо. Создав этот идеал, Я сумело овладеть эдиповым комплексом и вместе с тем подчиниться Оно. В то время как Я является в основном представителем внешнего мира, реальности, Сверх-Я противостоит ему как поверенный внутреннего мира, мира Оно».

Эта тесная связь между Сверх-Я и Оно является, следовательно, тем, что проясняет нам его во многом бессознательный образ действия. Следовательно, Оно ищет свой путь к Я двояким образом, а именно непосредственно через свои дериваты, способные создать себе представительство внутри Я, и косвенным путем с помощью Сверх-Я.

Как показывает клинический опыт, Сверх-Я оказывается гораздо более строгим, чем это можно было бы ожидать от отношения человека к своим родителям. Фрейд не оставил без внимания этот факт, предположив, что процесс идентификации сопровождается так называемой «десексуализацией» и «расслоением» сексуальных и агрессивных энергий, причем последние вносят свой вклад в усиление непреклонности и строгости Сверх-Я. Одна из формулировок, в которых он касается этого факта, звучит следующим образом:
«Ведь Сверх-Я возникло из идентификации с образом отца. Каждая такая идентификация носит характер десексуализации или даже сублимации. Похоже, что при таком превращении происходит также и расслоение влечений. После сублимации у эротического компонента уже нет сил связывать все дополнительное разрушение, и он становится свободным в виде склонности к агрессии и разрушению. В результате этого расслоения идеал получил бы суровую, жестокую черту настоятельного долженствования».

Помимо всего этого агрессивность Сверх-Я усиливается также при таких обстоятельствах, когда индивид вынужден ограничивать свои собственные агрессивные желания, приводя их в соответствие с требованиями общества. Этот аспект Сверх-Я приобретает особый вес, если иметь в виду детское развитие, где фрустрации с легкостью приводят к тому, что повышается детская агрессивность по отношению к родителям, которая впоследствии склонна перенестись в Сверх-Я, чтобы таким образом способствовать его жесткости и строгости. На протяжении всего третьего периода фрейдовская концепция Сверх-Я — впрочем, как Оно и Я, — отличалась удивительным постоянством, в противоположность его зачастую пробным и порой недолговечным концептуализациям душевного события как на первом, так и на втором этапе. Тем не менее некоторые рассуждения, относящиеся ко всем трем стадиям, сохраняют свое неограниченное значение в психоаналитическом мышлении вплоть до сегодняшнего дня, а многие теории, разработанные другими авторами после смерти Фрейда, представляют собой переработку той или иной позиции в теории психического аппарата и его функционирования.