Ранее я попытался очертить то, что можно было бы назвать психоаналитической психологией первого года жизни; в этом изложении мною особо подчеркивались генетический и эволюционный моменты. В силу необходимости подобное изложение должно было основываться на фикции «нормального» ребенка и его «нормального» развития. «Норма», разумеется, лишь условная конструкция, которую едва ли возможно встретить в реальной жизни. Тем не менее я попытался как-то приблизиться к норме, опираясь на два допущения. Практическая ценность одного из них была продемонстрирована академической психологией, а второе, представляющее собой методологический постулат, достаточно обосновано психоаналитической теорией и практикой.

Первое допущение заключается в том, что в течение первого года жизни развитие можно «измерять» как по абсолютной, так и по относительной шкалам и получать количественные данные. Как указывалось выше, полученные данные мы использовали не в качестве мерной линейки, а как общий показатель. Благодаря такому подходу появляется возможность определения средних норм развития и прогресса в развитии.

Второй постулат вполне соответствует основополагающей теории Фрейда, а именно, что, изучая отклонения и расстройства, молено сделать выводы о «здоровом» функционировании организма. Эта идея традиционно исходит из неврологии, и мы полагаем, что клинический подход позволяет реконструировать нормальное развитие.

В настоящей работе наши выводы строились на основании данных об объектных отношениях. Мы исходили из того, что если у ребенка складываются хорошие объектные отношения с матерью, то при прочих равных условиях (скажем, если ребенок физически здоров) эти отношения способствуют «нормальному» развитию.

Этими двумя предположениями исследователи руководствовались во всем, что касается процесса развития, и сейчас мы подвергнем их суровому испытанию. Мы перейдем к рассмотрению патологических состояний, и эти предположения должны оказаться применимы ко всем феноменам. Если удастся свести патологические явления младенчества, представленные в форме таблиц и графиков, к специфическим расстройствам отношений в диаде мать -дитя, то, следовательно, эти положения и методология отвечают поставленным задачам.

Прежде, чем обратиться к патологическим отношениям, необходимо сказать хотя бы несколько слов о том, что мы как детские психологи-психоаналитики считаем нормальными объектными отношениями.

Нормальные объектные отношения

Как уже упоминалось, одним из подходов к развитию ребенка является метод измерений и индексов; он описывает норму с точки зрения среднестатистических достижений младенца на данном возрастном уровне. Кроме того, я подчеркивал, что наступление каждого возрастного уровня может чрезвычайно широко варьироваться, порой до плюс-минус двух месяцев. Для первого года жизни младенца подобный размах колебаний и впрямь очень велик, поскольку охватывает значительную часть хронологического возраста младенца.
Внутри этих статистических данных есть еще один критерий нормы. Тесты оценивают достижения и проявления младенца первого года жизни по шести секторам. Для так называемой «нормы» характерно, что в течение первого года жизни темп развития ребенка в каждом секторе разный и, соответственно, пропорция между уровнем достижений в шести секторах будет с каждым месяцем меняться.

Однако в некоторых случаях мы обнаруживаем (к этому вопросу я еще вернусь), что пропорция между отдельными секторами остается для одного и того же ребенка практически неизменной из месяца в месяц. Это указывает на то, что развитие, выраженное соотношением показателей в шести секторах (которые в норме должны в течение года меняться), оказалось под неким влиянием, которое препятствует вариациям или как-то на них воздействует. Подобное влияние обычно исходит из сферы отношений матери и ребенка, а его наличие в том или ином конкретном случае является достаточным поводом, чтобы его исследовать.

По поводу статистических критериев сказано достаточно. Несмотря на легкость и четкость, с какими удается получать и интерпретировать эти данные, я считаю их лишь дополнением к клинической картине. Весь вопрос в том, как описать саму клиническую картину.
Начнем с утверждения, что нормальный ребенок — это внешне здоровый и активный индивид, в целом производящий впечатление вполне счастливого существа, за которое его родителям практически не приходится волноваться. Он хорошо ест, хороню спит, хороню растет, его вес и рост постоянно увеличиваются, с каждым месяцем он становится все сообразительнее и активнее, все более похож на человека. Он испытывает все большее эмоциональное удовольствие от присутствия родителей и вообще от окружающих, и, соответственно, они тоже все больше радуются ему.

Уже из этих обыденных слов становится очевидным, что нет ничего труднее, как описать норму. Однако последнее утверждение подводит нас вплотную к психоаналитическим критериям. То, что родители радуются ребенку, а ребенок родителям, — это непрофессиональное описание объектных отношений. Эти объектные отношения необходимо исследовать с точки зрения нормы. Ранее я отмечал, что в отношения мать - ребенок вовлечены два совершенно несхожих индивида, и то, что приносит удовлетворение матери, может кардинально отличаться от того, что доставляет удовольствие младенцу. Тем не менее основополагающим в нашей концепции нормальных объектных отношений является то, что они должны удовлетворять как мать, так и ребенка.

Начнем с матери: ее удовлетворение проистекает из роли, которую играют для ее личности вынашивание, рождение и воспитание ребенка. Следует помнить, что эти отношения отличаются от любых других, какие только бывают в мире, поскольку тот самый ребенок, которого мать ныне держит на руках, еще недавно находился внутри нее и составлял часть ее собственного тела. В тот период ее привязанность к младенцу не дифференцировалась от ее привязанности к собственному телу, зародыш наделялся нар-циссическим катексисом, первоначально предназначавшимся для собственного тела. Когда, рождаясь, ребенок отделяется от матери, женщина должна пройти через процесс расщепления, отрешиться от иллюзии, будто младенец по-прежнему сохраняет полную идентичность с ней. Это процесс постепенный. Долгое время любые достижения ребенка будут восприниматься ею как собственные, а любые его неудачи будут ее провалом.

Психоаналитикам, имевшим возможность анализировать беременных или недавно разрешившихся от бремени женщин, прекрасно известны многообразные и противоречивые чувства матери. К ее отношению к ребенку сознательно или бессознательно будут примешиваться воспоминания о неудобствах, причиненных беременностью, о боли, вызванной родами, о самопожертвовании и радости периода кормления. Будет ли тот или иной фактор восприниматься как положительный или отрицательный зависит не столько от того, что мы бы назвали его физической реальностью, сколько от его психологической реальности, то есть от того, что этот фактор означает в динамике собственной эмоциональной истории женщины. Поэтому не так уж странно, что ребенок, причинивший матери больше страданий и мучений, чем другие, может оказаться самым любимым.
При более пристальном изучении материнских чувств можно обнаружить бесконечное множество сложных факторов, также присутствующих в этой картине: пол ребенка; его личность; его место среди других детей в семье; возраст матери; ее отношения с собственными родителями; ее положение среди ее братьев и сестер — этот перечень можно продолжать сколько угодно. Однако я предоставляю воображению читателя перебирать неисчерпаемые варианты, ограничив свои рассуждения лишь одним аспектом: читатель, наверное, давно уже удивляется, как это я до сих пор не вспомнил о том, что у ребенка есть отец, а у его матери — муж!

В конечном счете, отец ребенка — это кульминация первых объектных отношений матери. Он — конечный продукт тех изменений, которые претерпели объектные отношения матери, начиная с первых предобъектных отношений к груди, продолжая формированием либидинозного объекта в лице ее матери, переносом этих отношений на отца в эдиповой фазе и завершая их осуществлением со своим любовником и мужем, отцом ее ребенка. Похож ли на него ребенок? Оказались ли они соперниками? До сих пор я в основном говорил о том, как младенец воспринимает и реагирует в циклическом взаимодействии в рамках объектных отношений, как он формируется и, в конечном счете, достигает установления либидинозного объекта. Но мы не должны оставлять в стороне и тот факт, что для матери ребенок тоже становится главным объектом любви, и, подобно всем объектам любви, он, прежде всего, служит для нее источником удовлетворения.

Это удовлетворение бывает нарциссическим и объектно-ли-бидинозным. Используя структурный подход, мы могли бы сказать, что Я, Оно и Сверх-Я матери получают от ребенка удовлетворение. Следовательно, удовлетворение, которое мать может получить от своих отношений с ребенком, зависит от ряда условий: а) от природы элементов, составляющих ее личность; б) от изменений, которые эти конституирующие элементы претерпели к моменту, когда она произвела на свет дитя; в) от того, каким образом данный ребенок в соответствии со своим наследственным оснащением сумеет синтезировать эти различные элементы личности матери и вместе с тем будет отвечать требованиям внешней реальности.

В то же время объектные отношения служат удовлетворению совершенно иных нужд младенца. Прежде всего, организм младенца находится в процессе быстрого созревания и развития, а потому сам характер потребностей ребенка быстро изменяется. Следовательно, характер и способ удовлетворения должны прогрессивно изменяться на каждом последующем уровне развития. На самом примитивном уровне, когда Я еще не функционирует, достаточным будет удовлетворение потребностей скорее физиологических, нежели психологических. Такое удовлетворение означает для младенца безопасность, обеспечивает разрядку вызванного этой потребностью напряжения и, при определенных обстоятельствах, избавление от неприятного напряжения. После возникновения Я младенец может получить удовлетворение только в отношениях, которые постепенно становятся все более разнообразными и сложными. Чтобы поспеть за развитием ребенка, реакции матери на инициативу малыша должны удовлетворять как либиди-нозные, так и агрессивные влечения, причем по возможности в форме циклического взаимодействия. Эти взаимодействия постоянно происходят между матерью и ребенком, со временем становясь все более разветвленными и разнообразными. Материнские реакции на действия малыша облегчают интеграцию процессов созревания. Эти реакции требуют все большего усложнения структуры детского Я и ведут к формированию многообразной системы. В то нее время нарастающая сложность Я расширяет гамму удовлетворения, которого ребенок отныне требует от объектных отношений.

Я понимаю, что моя попытка определить нормальные объектные отношения остается смутной и расплывчатой. Трудно, а то и вовсе невозможно, подобрать формулу, чтобы выразить многообразие бесшумных приливов и отливов, безмолвных, невидимых, мощных, но в то же время почти незаметных течений, пронизывающих эти отношения. Не будет излишним еще раз подчеркнуть и повторить, что объектные отношения осуществляются в виде постоянных взаимодействий между совершенно неравными партнерами — матерью и ребенком; что каждый из них вызывает у другого реакцию; что эти межличностные отношения образуют поле постоянно перемещающихся сил. Возможно, кто-нибудь скажет, что объектные отношения, способные удовлетворить и мать и ребенка — это отношения, в которых взаимодействующие силы дополняют друг друга; при этом не только оба партнера получают удовлетворение, но и сам факт, что один из партнеров получил удовлетворение, вызывает удовлетворение и у другого. От вдумчивого читателя не ускользнет, что последнее утверждение могло бы послужить вполне корректным описанием любовных отношений мужчины и женщины, их взаимных чувств при половом акте. Однако, как я уже говорил выше, что представляют собой любовные отношения, если не кульминацию объектных отношений?

Само совершенство отношений между двумя существами, столь точно настроенными друг на друга и связанными столь многими явными и неявными узами, влечет за собой возможность серьезного расстройства, если эта связь разладится. Для этого необязательно даже, чтобы произошел разлад между партнерами, вполне достаточно, чтобы один из партнеров — как правило, это мать — оказался не в ладах со своим окружением. Формирующее влияние матери неизбежно приводит к тому, что ее собственные проблемы отразятся на развитии ребенка, причем словно в увеличительном стекле. Именно поэтому расстройство в отношениях матери и ребенка предоставляет нам обилие информации как о патологии и ее этиологии, так и о нормальном развитии. На следующих страницах я опишу некоторые отклонения в развитии младенца и рассмотрю объектные отношения, превалирующие в подобных случаях, насколько мне удалось это выяснить.

Количественные и качественные факторы нарушенных объектных отношений

В отношениях матери и ребенка мать является доминирующим, активным партнером. Ребенок, по крайней мере вначале, — сторона пассивно воспринимающая. Этим обусловлен первый наш постулат." личностные нарушения матери отразятся в отклонениях ребенка. Если свести психологические влияния в период младенчества к отношениям матери и ребенка, мы получим вторую гипотезу: в младенчестве вредные психологические влияния являются следствием неудовлетворительных отношений между матерью и ребенком. Подобного рода неудовлетворительные отношения являются патогенными и делятся на две категории: а) неправильные отношения между матерью и ребенком и б) недостаточные отношения между матерью и ребенком. Иными словами, в первом случае нарушения объектных отношений обусловлены качественными факторами, во втором — количественными.

Неправильные отношения между матерью и ребенком

Неправильные отношения могут привести к целому ряду расстройств у ребенка. Я смог выделить несколько клинических картин такого рода расстройств; каждое из них, по-видимому, связано со специфическим нарушением в отношениях матери и ребенка. Более того, клиническая картина выглядит как прямое следствие того или иного паттерна материнского поведения. Часть этих клинических картин была описана в педиатрической литературе. Я не утверждаю, что психогенная этиология этих заболеваний была достаточно прояснена благодаря тому, что мне удалось выявить связь между специфическими нарушениями объектных отношений и данными клиническими картинами. Более того, в некоторых из этих болезней можно обнаружить и определенные врожденные элементы, которые, вероятно, также сыграли этиологическую роль. Однако ни психологический фактор сам по себе, ни врожденный элемент сам по себе не привели бы к развитию данной болезни — она возникает только при их сочетании.

Клинические картины, которые мы наблюдали на статистически значимом количестве детей в одной и той же среде, отчасти сводились к физическому заболеванию, отчасти к аномальным паттернам поведения. В этиологии этих клинических картин мы сумели выявить психогенные факторы, проистекающие из отношений между матерью и ребенком. Применяя этот метод, мы опирались на утверждение Фрейда (1911): «... форма, которую в дальнейшем принимает болезнь (выбор невроза), зависит от конкретной фазы развития Я и развития либидо, на которой произошло нарушение развития. Таким образом, неожиданно приобретают значение временные свойства двух развитии (которые до сих пор оставались неизученными) и возможные изменения в их синхронизации».

Наша работа была в основном посвящена изучению двух вышеупомянутых развитии. Однако наши данные были получены в среде западной культурной традиции. Их надежность должна быть проверена для среды иного типа (вероятно, и для иных культур), прежде чем мы сможем перейти к межкультурному обобщению основ психологии младенца.

Вернемся к нашему предмету — неправильным отношениям матери и ребенка. Выше я говорил, что в силу самой природы вещей личность матери доминирует в диаде. Следовательно, мы можем предположить, что в случае неправильных отношений мать не может предоставить ребенку правильных отношений или же особенности ее личности вынуждают мать нарушить нормальные отношения, которые обычно устанавливаются между матерью и младенцем. В любом случае мы говорим, что личность матери действует как возбудитель болезни, как психологический яд. По этой причине я назвал данную группу нарушений объектных отношений или, скорее, их последствий, психотическими расстройствами у младенцев. Мне удалось выявить ряд патогенных паттернов материнского поведения, каждый из которых, по-видимому, связан со специфическим психотоксическим расстройством у младенца. Эти паттерны материнского поведения перечислены ниже:
а) первичное открытое отвержение;
б) первичное тревожное попустительство;
в) враждебность под маской тревоги;
г) колебание между баловством и враждебностью;
д) циклическая смена настроения матери;
е) сознательно компенсированная враждебность.

Недостаточность отношений между матерью и ребенком

Лишение младенца на первом году жизни объектных отношений — это наиболее вредный фактор, приводящий к серьезным эмоциональным отклонениям. Клиническая картина у таких детей очевидна для наблюдателя; создается впечатление, что они были лишены некоего важного элемента, необходимого для выживания. Лишив ребенка отношений с матерью и не предоставив ему адекватной замены, которую ребенок мог бы принять, мы лишаем его источника либидо. При частичной деривации таких отношений резерв либидо оказывается недостаточным. Напрашивается аналогия с авитаминозом. Поэтому я назвал эту вторую категорию психогенными заболеваниями недостаточности или, иначе, заболеваниями эмоциональной недостаточности. В зависимости от того, насколько ребенок лишен источников либидо, последствия эмоциональной недостаточности относятся к двум категориям: а) частичная недостаточность и б) полная недостаточность.
В обоих случаях речь идет исключительно о недостатке запасов либидо; младенец, чтобы выжить, непременно должен получать все остальное: пищу, тепло, гигиенические процедуры.

В таблице представлена связь материнских установок с соответствующим эмоциональным расстройством.


Этиологический фактор установок матери _______ Болезнь ребенка


Открытое первичное отвержение __________ Кома новорожденных (Риббл)

Первичное тревожное попустительство ______ Колика трехмесячных

Враждебность под маской тревоги ___________ Младенческая экзема

Колебания между баловством и враждебностью ____ Гиперподвижность (раскачивание)

Циклическая смена настроения _________________ Игра с фекалиями

Сознательно компенсированная враждебность _____ Агрессивная гипертимия (Боулби)

Частичная эмоциональная депривация ____________ Анаклитическая депрессия

Полная эмоциональная депривация ______________ Маразм