Последствия и значение установления предтечи либидинозного объекта таковы.

A. На данной стадии младенец перестает сосредоточиваться на том, что я назвал рецепцией поступающих изнутри стимулов, и обращается к перцепции стимулов, приходящих из
вне.

Б. Этот переход обусловлен тем, что младенец достиг способности временно приостанавливать безусловное функционирование принципа удовольствия - неудовольствия, который требует сосредоточения всего его внимания на стимулах, поступающих изнутри. Взамен ребенок может не удовлетворять эту потребность достаточно долго, с тем, чтобы катектировать наличие внешних стимулов, передаваемых органами чувств. Проще говоря, начинает функционировать принцип реальности.

B.Тот факт, что отныне ребенок способен распознавать человеческое лицо и подтверждать свое узнавание ответной улыбкой, доказывает, что уже отложились мнемические следы,
а это в свою очередь предполагает разделение в психическом аппарате. Мы называем составные части этого аппарата сознательное, предсознательное и бессознательное. Другими словами, мы начинаем применять топографический подход.

Г. Далее, эта реакция показывает, что ребенок научился переносить катектический заряд с одной психической функции на другую, с одного мнемического следа на другой. Узнавание знака-гештальта предполагает катектический сдвиг с сенсорной презентации перцепта (человеческое лицо в настоящий момент) на сопоставляемый с перцептом мнемический след (человеческое лицо, воспринятое в прошлом).

Д. Способность переносить катексис с одного мнемического следа на другой (сопоставляя «то, что откладывается внутри в качестве образа, с тем, что воспринимается вовне» [Freud, 1925а]) соответствует предложенному Фрейдом определению процесса мышления.

Е. В целом, это развитие совпадает с появлением рудиментарного Я. В соматопсихике произошла структурализация: Я и Оно отделяются друг от друга, и начинает функционировать рудиментарное Я. Неуклюжие, обычно неудачные, но явно направленные и намеренные действия, которые начинает совершать младенец, являются признаками функционирования его Я. С самого начала они направлены на овладение и защиту. Контролирующие операции рудиментарного Я отражаются в усилении координации и направленности мышечной активности. Фрейд (1923) называет это рудиментарное Я телесным Я. Оно станет частью того, что Гартманн (1939) назвал «бесконфликтной сферой Я».

В своей статье «Формулировка двух принципов психического события» Фрейд (1911) описывает мышление следующим образом: «По сути, это своего рода пробное действие, сопровождающееся смещением относительно небольших количеств энергии наряду с их меньшим расходом (разрядкой)». В статье о «человеке-крысе» Фрейд (1909) определяет мышление так: «...процессы мышления обычно осуществляются (с целью экономии) с меньшими перемещениями энергии, вероятно, на более высоком уровне (катексиса), нежели действия, направленные на достижение разрядки или на изменение внешнего мира». Эту гипотезу Фрейд высказывает в своем «Проекте научной психологии»(1895). В той же книге и в седьмой главе «Толкования сновидений» (1900) он разрабатывает эту идею более подробно.

В то же время уже в этом архаическом предшественнике Я мы отмечаем тенденцию к синтезу. Эту тенденцию различные авторы описывали с разных точек зрения. Наиболее широко признано описание Нунберга, который назвал это свойство синтетической функцией Я. Гартманн (1950) предложил концепцию организующей функции Я, что, на мой взгляд, представляет лишь еще один аспект той же тенденции.

Как указывалось в другом месте (Spitz, 1959), я считаю эту тенденцию универсальной для живой материи. Впервые я заговорил о ней в 1936 году как о «тенденции к интеграции»; она ведет от органики, то есть от эмбриологии, к психологии и сфере развития. На мои идеи значительное влияние оказала выдвинутая Гловером (1933, 1943) концепция ядер Я. В более ранней формулировке Гловер говорит о «модели или прототипе независимого автономного примитивного ядра Я» (Glover, 1932). В качестве примера он указывает оральную систему, удовлетворяющую инстинкт, направленный на «объект» (сосок матери).

Эта концепция полностью соответствует моим взглядам. Я также считаю, что Я состоит из нескольких частей, имеющих свои врожденные прототипы, как правило, филогенетически передаваемые физиологические функции, а также врожденные паттерны поведения. Позднее (1943) Гловер, по-видимому, несколько пересмотрел свою теорию, изъяв из нее всякое упоминание о физиологическом или ином прототипе и сформулировав определение в чисто психических терминах. Тем не менее он добавляет, что душа с самого начала обладает синтетической функцией, действующей с нарастающей силой.

В отношении синтезирующей функции психики я опять-таки полностью согласен с Гловером, хотя отношу возрастной уровень формирования рудиментарного Я на гораздо более ранние сроки, нежели Гловер, датируя его третьим месяцем жизни. Я по-прежнему убежден, что переход от соматического к психологическому является непрерывным, и поэтому прототипы психических ядер Я должны обнаруживаться в физиологических функциях и соматическом поведении. Примером может послужить ШМ-подобная функция восприятия знака-гештальта, вызывающего реакцию улыбки, или рефлекс укоренения и его различные функции: с одной стороны, с точки зрения возбуждающего аппетит поведения, а с другой — с точки зрения поведения при поглощении пищи (Spitz, 1957); можно также сослаться на паттерн сна и бодрствования (Gifford, 1960) и т.д.

Эти прототипы ядер Я, более или менее автономные при рождении, будут затем служить новорожденному в "его предобъектных отношениях с матерью. В ходе подобного взаимодействия они модифицируются в результате катектического вложения, наделяются психическим содержанием и преображаются в психические ядра Я.

В возрасте трех месяцев происходит важный шаг к интеграции, многие разрозненные ядра Я собираются воедино в структуру более высокого уровня сложности и образуют рудиментарное Я.

Являясь продуктом интеграционных сил, действующих в живой материи, Я в свою очередь становится гравитационным центром организации, координации и интеграции. Сила притяжения возрастает экспоненциально как функция от возрастающего числа ядер Я, которые ему удается интегрировать в свою структуру.

Изолированные ядра Я, первоначально сравнительно беспомощные и тянущие в разные стороны, становятся постоянно возрастающей силой, начиная работать согласованно в едином направлении, дополнять, поддерживать и подкреплять друг друга.

Ж. Защитная функция барьера стимулов берется под контроль возникающего Я.
При рождении некатектированное состояние органов чувств образует барьер стимулов (Spitz, 1955b)1. Следовательно, прогрессивное созревание проводящих путей нервной системы и нарастание катексис центральной репрезентации сенсорных рецепторов постепенно снизит этот порог, защищающий от внешнего восприятия. В то нее время катектические процессы, запущенные деятельностью ядер Я, приводят к синтезу этих ядер, завершающемуся возникновением рудиментарного Я, то есть центральной управляющей организации.

Рудиментарное Я замещает первоначальную примитивную защиту барьера стимулов более гибкой и качественной, а именно селекцией поступающих стимулов.
Отныне энергетические заряды, возбуждаемые поступающими стимулами, могут быть разделены и распределены между различными системами мнемических следов, помещены в резерв или, если понадобится, разряжены в форме направленного действия, а не только случайного диффузного возбуждения. Способность младенца к направленному действию ведет к быстро прогрессирующему развитию всего разнообразия систем Я, начиная с телесного Я, к которому в дальнейшем добавляются другие. Направленное действие становится уже не только выходом для разрядки либидинозной и агрессивной энергии, но и приемом для достижения господства и контроля психическими средствами, тем самым также ускоряя развитие.

В литературе эта функция направленной активности, действий как таковых, способствующих развитию в течение первого года жизни, до сих пор учитывалась недостаточно. Мы часто рассуждаем об агрессивных влечениях, но редко вспоминаем, что агрессивные влечения отнюдь не ограничиваются проявлениями враждебности. Основная и гораздо более важная часть агрессивного влечения служит источником любого движения, всей активности, большой или малой, и, в конечном счете, становится ведущим принципом самой жизни (Spitz, 1953a).

Та часть агрессии, которая отводится на целенаправленное действие, сталкивается с определенными трудностями, но она может найти и некоторые способы, облегчающие достижение своей цели. Способы достижения цели определяют паттерны и структуру действия. Пропорционально успеху этих действий подобные паттерны получают предпочтение перед ненаправленной разрядкой агрессии; позднее эти схемы действия приведут к консолидации различных аппаратов Я (то есть локомоции, речи и т.д.). Мне представляется очень важным более тщательно изучить эти ранние паттерны поведения и то, как они складываются в рамках объектных отношений, в свою очередь влияя на эти отношения. Выявление движущих сил, лежащих в основе этих паттернов поведения, может оказаться существенным вкладом в психоаналитическую теорию обучения.

Даже наивный наблюдатель, не обремененный теорией, не может не заметить мгновенного перехода младенца от пассивности к активности в период, когда возникает реакция улыбки.

И. Наконец, появление реакции улыбки означает начало социальных отношений. Это прототип и предпосылка всех дальнейших социальных отношений.

Я перечислил девять аспектов глобального феномена, который можно считать признаком перехода от первичного нарциссического состояния к стадии предобъектных отношений. Исходным пунктом мы считаем совпадение всех девяти аспектов данного феномена, несколько из них мы обсудим в дальнейшем. Нам, однако, не следует упускать из виду и тот факт, что в этот момент, то есть в возрасте трех месяцев, психическая структура по-прежнему пребывает в зачаточном состоянии, Я остается чисто рудиментарным, а объектные отношения устанавливаются на стадии предтечи объектов.