Прикладной психоанализ. Психоанализ и литература
Психоанализ вдохновляет литературу
Психоанализ Фрейда не только усваивал и интерпретировал литературный материал, но был также воспринят и по своему истолкован писателями. Произведения Фрейда не прошли незамеченными, а некоторые аналитики поддерживали тесные отношения с писателями. Достаточно вспомнить о взаимоотношениях Франца Кафки и Отто Гросса.
Психоаналитические воззрения на природу человека привлекли внимание практически всех значительных писателей XX века, хотя не все из них относились к идеям Фрейда с симпатией. Некоторые пассажи из произведений многих авторов свидетельствуют о достаточно близком знакомстве с работами Фрейда.
Герман Брох, Л. Дёблин, Герман Гессе, Р. Хюльзенбек, Э. Кайзерлинг, Э. Мюзам, А. Мушг, Р. Музиль, Анаис Нин, А. Тюрель, П. Вейсс, А. Цвейг и другие лично прошли курс психоанализа. Отношение литераторов к психоанализу зачастую бывало двусмысленным (Дёблин), трагически-амбивалентным (Музиль) или остро полемическим (Набоков). Точки соприкосновения между психоанализом и литературой обнаруживаются не только в тех случаях, когда психоанализ становится литературной темой, а психоаналитик — персонажем романа, как в «Волшебной горе» Томаса Манна, но и в самой тематической параллельности литературы и психоанализа, которые занимаются целенаправленной реконструкцией человеческих переживаний и поведения в определенных условиях.
Литература создает сценарии взаимодействия персонажей, руководствуясь эстетическим принципом оригинальности, предлагая новую развязку или динамику собственных сюжетов. Психоанализ аналогичным образом реконструирует в рамках сотрудничества аналитика и анализанда возникающие в данных условиях сюжетные схемы, благодаря которым «материал» предстает в новом свете и появляется возможность для дальнейшего развития.
Данные параллели позволяют искать тематическую аналогию между процессами психоаналитической реконструкции и современной литературой. Однако эта аналогия выходит за пределы тематического сходства. Еше в 1920 году Фрейд заметил, что метод свободных ассоциаций лежит в основе творчества некоторых писателей и поэтов. В этой связи Фрейд цитировал слова Фридриха Шиллера, который считал вредным для литературного творчества состояние, при котором «разум еше на пороге подвергает поток идей слишком строгому досмотру».
Следы влияния психоаналитической методики ассоциирования заметны в произведениях Джойса и Дёблина, центральное место в творчестве которых занимает техника потока сознания. Дадаисты и сторонники «автоматического письма» напрямую ссылались на Фрейда.
Психоанализ как литература
Психоанализ является частью целительного литературного дискурса, развитие которого наметилось в эпоху романтизма и продолжается поныне. Несмотря на то что стремление к обретению научного статуса несколько отдаляет психоанализ от литературного дискурса, элементы литературного творчества, несомненно, играют определенную роль даже на психоаналитических сеансах, которые являются местом зарождения психоанализа. Вместе с тем публикации, по крайней мере лучшие из них, тоже не лишены литературных достоинств, будь то художественные черты историй болезни, которые «читаются как новеллы», или стилистическое своеобразие фрейдовской риторики, послужившее поводом назвать Фрейда писателем.
Литераторами предстают не только Фрейд и его ученики, но и пациенты психоанализа. Еше Фрейд писал о «семейном романе невротиков», а Фара и Кундо полагают, что на протяжении миллионов психоаналитических сеансов усилиями самих представителей буржуазного класса создается новый буржуазный роман.
Этот тезис вновь становится актуальным в свете социально-психологической дискуссии о сущности наррати-ва, а психоанализ приобретает новое звучание, выступая на этот раз в качестве парадигмы современного восприятия науки. Согласно такому подходу, наука рассказывает истории, которые связывают опыт с гипотезами и стимулируют интерес к той или иной проблеме.
Психику тоже можно представить в виде процесса перманентного внутреннего повествования, в котором эго выступает в роли рассказчика, а самость — в роли протагониста некоего нарратива, формулировки которого постоянно изменяются в потоке сознательных и бессознательных фантазий. Анализируя клинические и метапсихологические аспекты психоанализа, Мельцер приходит к заключению, что бессознательное, по существу, можно определить как эстетический процесс. Подобно Винни коту, который помешает в «интермедиальное пространство» между матерью и ребенком «поэтические процессы», указывая на то, что ребенок в ходе этих процессов «сочиняет» объект, Мельцер полагает, что творческие фантазии ребенка о внутреннем мире матери являются первоисточником Психической деятельности.