Психиатрия и наркология.
Депрессия как она есть. Или как ее не существует?
Слово «депрессия» — из числа тех, что уверенно перекочевало из научного лексикона в обыденный. Может быть, потому, что звучит внушительно и, в то же время, безоценочно. Сказать «У меня депрессия» не столь рискованно для самооценки и мнения о нас окружающих, как заявить — «Мои эмоциональные реакции свидетельствуют о моей личностной несостоятельности» (не стоит думать, что эта фраза является переводом понятия «депрессия» с бытового языка на профессиональный, речь идет о разных способах констатации затруднений в своей жизни). А, может, потому, что описывает ставшее весьма распространенным состояние: в ответ на вышеозначенное признание нам запросто пожмут плечами — «у всех депрессия». (Логика языка, вообще, противоречива: быть депрессивным — плохо, это почти то же самое, что быть «лузером» и испытывать терпение окружающих. Другое дело «переживать депрессию» — в этом есть и аристократизм, и намек на утонченность натуры, и повод к глубокомысленному разговору. Безо всякой иронии!)
В клиническом смысле депрессия — это целый синдром (комплекс) эмоциональных нарушений. В этом качестве, как предмет специального обследования и лечения, депрессия чрезвычайно специфична — ее протекание ставит человека на грань выживания (в силу угнетающего влияния на любую активность личности). Для ее прорастания мало ситуативных факторов, необходима конституциональная (укорененная чуть ли не в генетике) предрасположенность — таково мнение классической психиатрии. В означенном свете применение этого определения к человеку, переживающему, к примеру, потерю ключей от машины, выглядит иронией, гротеском, фарсом, если хотите (как ни отчужденно и бесчеловечно это звучит). Тут дело даже не в масштабе переживаний (кто-то может страдать безмерно и по менее внушительным поводам), вопрос в различении сущностей. А также в последствиях «ветшания» слов, как «платьев» — «до важного самого».
Дело (и опасность) в том, что если все у нас — депрессия, то депрессия становится «ничем». Называя одним словом два принципиально различных состояния, мы, вероятно, одно из них возвеличиваем, а другое умаляем. А затем применяем к обоим одно и то же средство исцеления, одну и ту же логику «разрешения», одно и то же отношение — и в ход идут увеселительные мероприятия, поиски замены утраченного, сентенции «а кому нынче легко?», привычки заметать «сор под ковер», и так далее и тому подобное. Дело житейское там, где речь идет о ситуативных эмоциональных диссонансах. Преступная халатность там, где угнетаются глубинные душевные процессы.
Практика психологического консультирования, психотерапии, а, пуще того, просто житейская — показывают, что многие люди парадоксальным образом свыклись с постоянным присутствием депрессии в жизни. И чем чаще встречается она у других людей, тем более узаконенным выглядит ее наличие в своей собственной психодинамике. Отнесись мы к ней как серьезному симптому собственного неблагополучия… да что говорить — хотя бы как к срабатыванию сигнальной лампы автомобиля! Мало кто проигнорирует появление красного цвета на приборной панели, особенно если привычные способы устранения неполадок не приводят к его исчезновению. А в душевной жизни — «Опять депрессия? Ну, сколько можно! Надо…» и далее следует что угодно, только не вдумчивое рассмотрение собственных переживаний — а что вызвало новый прилив депрессивных чувств? и с чем, на самом деле, имеем мы дело в данной ситуации? Сущности остаются нераспознанными. А значит в некотором смысле несуществующими — ведь если я думаю, что это «всего лишь» депрессия, значит ее не существует?
Если так на самом деле происходит, не следует упрощать ситуацию и думать, что весь вопрос состоит в нашей беспечности (что, впрочем, не редкость) или, того хуже, испорченности. Человеку свойственно не только ошибаться, но и стремиться избежать последствий своих ошибок. Депрессия, тоскливость, уныние, переживания неудовольствия — вообще, всякое негативно окрашенное чувство подвергается психологической обработке, в том числе посредством психологических защит. В ряде случаев эти защиты оказываются неадекватными, поскольку имеют, что называется, побочные последствия, порой оборачивающиеся новыми симптомами (кстати сказать, сама депрессия бывает результатом подобного срабатывания психологических защит). Эффективная проработка депрессии состоит в тщательном исследовании причин и условий ее возникновения, требует применения специальных методик (к примеру, психоанализа) и профессиональной квалификации (соответственно, психоаналитика). Слишком сложную и значимую роль играет депрессия в душевной жизни.
Говоря о депрессии, нельзя обойти молчанием вопрос ее медикаментозного лечения. Тут мы имеем дело с двумя крайностями — от агрессивных нападок на антидепрессанты (как правило, за их побочные действия) до некритичного им поклонения (как исключительного, единственно спасительного средства). Назначение подобных препаратов — прерогатива врачей-психиатров, занимающихся диагностикой и лечением психических расстройств. Целесообразность применения данной группы фармацевтических средств, курирование их применения, учет соотношения факторов вреда и пользы, грамотный подбор доз и ротация наименований в приеме — их профессиональная обязанность и ответственность. Единственное, что следует учитывать всегда — как в случае назначения фармакотерапии, так и без таковой — депрессия является страданием души человеческой, и, как таковая, не может быть эффективно (с учетом ближайших и отдаленных последствий) исцелена воздействием лишь на физиологическом уровне. К сожалению, именно в психиатрии нередко можно встретить понимание психотерапии как исключительно медикаментозного вмешательства. Издержки такого подхода хорошо известны в профессиональных кругах, неспециалисту трудно подвергнуть критике авторитет врача, а в ситуации страдания — когда желание избавиться от душевных мук обострено — это попросту смерти подобно. Но есть в людях и специфическое отношение к душевным немощам — как к неким досадным неудобствам, от которых надо избавляться как можно быстрее и решительнее — лучше всего таблеткой! Причины и особенности подобной тактики требуют отдельного рассмотрения, пока ограничимся, что называется, строгим предупреждением (не в смысле осуждения, а в смысле профилактики!) — отнюдь не таблеткой единой исцеляется человек, душевные расстройства требуют адекватного к себе отношения, непременно включающего собственно человеческое измерение — смыслы, переживания, чувства. Так получается, что на сегодняшний день это возможно, скорее, в кабинете психолога, чем врача-психиатра.
Владислав Зверьков, психоаналитик
Проект Go-Psy.ru — психологическая консультация и психотерапия (Москва)