Основы психологии.
Лабораторные данные нерелевантны!
Во-первых, в подавляющем большинстве лабораторных исследований данное событие наблюдается скорее свидетелями, нежели жертвой (или жертвами). Этим лабораторные «преступления» кардинально отличаются от реальных преступлений, о которых гораздо чаще свидетельствуют жертвы, чем очевидцы. Во-вторых, понятно, что гораздо легче наблюдать за инсценировкой связанного с насилием преступления, снятой на видеопленку, чем за реальным преступлением (особенно если ты — его жертва). В-третьих, лабораторные свидетели, как правило, наблюдают за событием пассивно и с одной точки зрения.
В отличие от них очевидцы реальных преступлений не стоят на месте, и не исключено, что они вынуждены взаимодействовать с индивидом или индивидами, совершающими преступление. В-четвертых, в тех лабораторных экспериментах, в которых изучается память на лица, испытуемые, как правило, изучают каждое лицо в течение всего нескольких секунд. Однако в реальных условиях очевидцы и жертвы имеют возможность видеть преступника в течение 5-10 минут (Мооге, Ebbesen & Konecni, 1994). И наконец, в-пятых, в лабораторных условиях последствия неверной идентификации ничтожны и не выходят за рамки сетований по поводу собственной плохой памяти. Что же касается американского правосудия, то это в буквальном смысле слова вопрос жизни и смерти.
Основной путь влияния на судебные решения знаний психологов о показаниях свидетелей — это презентация экспертами результатов изучения свидетельских показаний. Главная задача таких экспертов, которых чаще всего приглашает сторона защиты, — заставить присяжных скептически отнестись к валидности свидетельских показаний. В обзоре, посвященном 12 исследованиям, проведенным с инсценированными судебными процессами и с инсценированными жюри присяжных, сравнивались результаты, полученные с участием экспертов и без них (Leippe, 1995).
В 10 из 12 случаев выступления экспертов значительно усилили скептицизм присяжных относительно показаний свидетелей, что привело к снижению доверия к последним и/или к смягчению обвинительных приговоров. Усиление скептицизма — это хорошо или плохо? Этот вопрос стоит 64 ООО долларов. Если присяжные склонны слишком верить в точность показаний свидетеля, возможно, совсем неплохо поколебать их уверенность. С другой стороны, нежелательно, чтобы выступление эксперта заставило присяжных отклонить оправдательный приговор судьи даже тогда, когда все свидетельствует о виновности подозреваемого.
На примере суда над предполагаемым убийцей группа исследователей рассмотрела влияние заключения эксперта о памяти свидетеля, которое было сделано в конце судебного процесса и о котором напомнил судья в своем последнем обращении к присяжным (Leippe, Eisenstadt, Rauch & Seib, 2004). Суть дела заключалась в следующем: во время ночного ограбления жертве был нанесен удар ножом, оказавшийся смертельным. Авторы рассмотрели три версии этого случая: убедительные доказательства вины подозреваемого, не очень убедительные доказательства его вины и слабые доказательства.
Во всех трех версиях судьба подозреваемого отчасти зависела от показаний очевидца, наблюдавшего за происходившим во время ограбления из окна своей спальни. В первой версии результаты анализа ДНК с вероятностью 94% свидетельствовали о том, что кровь на куртке подозреваемого принадлежала жертве, были также и неопровержимые доказательства участия подозреваемого в драке (подбитый глаз, разбитые костяшки пальцев). Кроме того, бумажник жертвы был найден в мусорном баке, стоявшем в том самом квартале, в котором жил подозреваемый.