Основы психологии.
Экспериментальные данные
О таких больных принято говорить, что они страдают от дефицита специфических категорий. Так, Уоррингтон и Шал- лис (Warrington & Shallice, 1984) изучали больного ДБР, у которого были гораздо более серьезные проблемы с идентификацией картинок живых объектов, чем неживых (коэффициенты успешности составляли 6 и 90% соответственно). Аналогичный паттерн он продемонстрировал и при идентификации слов. Например, он определил «портфель» как «маленький футляр, в котором учащиеся носят бумаги», но значительно хуже справился с определением растений и живых существ.
Так, о «нарциссе» он просто сказал, что это — «растение», а о «страусе» — «это что-то необычное». Наиболее характерный паттерн, демонстрируемый больными с дефицитом специфических категорий, заключается в том, что они гораздо хуже идентифицируют по картинкам живые объекты, чем неживые. Как это можно объяснить? Как правило, люди лучше знают неживые объекты, чем живые (например, животных, обитающих в других странах) (Cree & McRae, 2003), что затрудняет идентификацию живых объектов. Однако ясно, что дело не только в этом.
Так, Карамацца и Шелтон (Caramazza & Shelton, 1998) подбирали живые и неживые объекты по частоте и известности. Их пациент ЭВ гораздо хуже идентифицировал живые объекты, чем неживые, невзирая на то, были ли они хорошо знакомы ему (54 и 94% соответственно) или плохо (28 и 81% соответственно). Худшая узнаваемость живых объектов по сравнению с узнаваемостью неживых объектов встречается гораздо чаще, чем обратный паттерн, т. е. худшая узнаваемость неживых объектов по сравнению с живыми объектами.
В общей сложности были выявлены 100 больных с дефицитом специфических категорий (живых объектов) и более 25 больных с противоположным нарушением (Martin & Caramazza, 2003). Подавляющее число больных с дефицитом специфических категорий гораздо хуже распознают живые объекты, чем неживые. Однако около 20% таких больных демонстрируют противоположный паттерн: они распознают живые объекты лучше, чем неживые. Почему существует два паттерна нарушений? Ответ на этот вопрос попытался дать Гейнотти (Gainotti, 2000), который обследовал 44 больных. Из 38 пациентов, имевших селективные нарушения знаний о живых объектах, едва ли не все имели травмы передней, медиальной и нижней частей височных долей мозга.
В отличие от них 6 пациентов, отличавшихся селективным нарушением знаний о неживых предметах, имели травмы лобно-теменных зон, больше затрагивавшие заднюю часть мозга, чем травмы, характерные для первой группы. Представленные выше данные свидетельствуют о том, что разная семантическая информация хранится в разных зонах мозга. Однако при их интерпретации необходимо проявлять осторожность. Они не обязательно указывают на то, что понятия, относящиеся к живым объектам и к неживым, хранятся в разных зонах. Ниже будет рассмотрены альтернативные (и возможно, предпочтительные) подходы к интерпретации.