Метафизическое сумасшествие. Глава 3. Школа богословия и философские дискуссии.
8
Дитрих, покинув аудиторию, вышел на улицу и медленным шагом направился к мостовой. Так в школе богословия Дитрих встретил человека, ставшего впоследствии его наставником в делах мирских и праведных. Отец Аксель показал ему одну из привлекательных сторон религии, не преклонение и слепое принятие библейских истин, а свободомыслие, гибкость, но в то же время догматичность церковных канонов и аксиом.
Не успел он обогнуть угла дома, как заметил своего друга Пауля Габена. Тот в позе знатного дворянина развалился на траве подле дверей своего дома, рядом, перед ним, надев балахон, очень походивший на папскую сутану, декламировал стих Клаус, молодой студент, и один из знакомых Пауля. Роль слушателей выполняли случайные прохожие и, стоящая подле «папы» молодая девушка в нарядном голубом платье. Дитрих подошел поближе и, стараясь оставаться незамеченным, стал слушать.
Фитцель, проходивший мимо с противоположной стороны дороги, шепнул: «Видел бы это король!..»
- Вы лукавите! – громко крикнул Пауль.
- Постойте! – не менее громко отозвался Клаус.
Говорите же!
Извольте. Вам сказать хочу я речь,
Дабы правду уберечь.
Ничего нет хуже яда.
Вам представить яд сей надо.
От кого исходит он?
Знаю, яд – дурной закон.
Ваши доводы понятны,
Говорите вы приятно,
Только нет обмана в том,
Что прослыли вы шутом!
На этих словах Пауль поперхнулся и закашлялся, Клаус же, не обращая внимания на партнера, продолжал:
Да, шуты закон не любят:
Обсуждают, словоблудят.
Опровергнутый закон….
Не несет уж страха он!
Страх – не есть первопричина…- тихим хриплым голосом ответил Пауль.
Да, вы судите учтиво!
Я не спорю, говорю:
Правду все же я ценю.
Ваш порядок… Он логичен,
Дружелюбен и циничен.
Людям нравится закон.
Если правдой окаймлен.
Ну, а выгода ясна –
Без дохода нет и сна.
Даже, если ваш закон
Опроверг и страх и сон.
Он людей держать приставлен
И удар его отравлен,
Ибо, кто идет не с ним,
Не проснется уж живым!
Нет, пугать народ не станем,
Не затем закон поставлен.
Уберечь должны мы их:
Хромоногих и слепых.
Да, они слепы, не скрою,
Даже тайну вам открою.
Вовсе нет притворства в том…
Клаус вдруг замолчал, будто не мог вспомнить последних слов.
«Бог мой! – подумал Дитрих, подходя к Паулю, - слышал бы их слова Фридрих Вильгельм!»
И как же называется пьеса? – спросил он, подойдя к Паулю со спины и напугав его.
«Дворянин», не ожидавший того, что за ним кто-то наблюдает, мигом вскочил и начал отряхивать сухую траву со своего новенького костюма.
А! Дитрих, это ты! Приветствую! Я, было, подумал, что это святой отец наведался сюда на спектакль, дабы пожурить нас за нелицеприятные слова в адрес епархии!
Это шуточное представление? С каких-то пор тебя занимает сатира? – спросил Дитрих, стараясь сдержать улыбку.
Да, ничего серьезного. У меня дар к актерскому мастерству, не пропадать же ему! Корабль плывет не в рай, а в хаос. Что ты на это скажешь?
Ты прав, в церкви есть небольшой беспорядок…
О! Это ты называешь небольшим беспорядком? Не удивительно, что я сочиняю пьесу, которую не способен понять даже ты. Ведь, по-твоему, жизнь определяет себя в религии?
Частично, именно жизнь.
В таком случае, дорогой Дитрих, разве существенно говорить о смерти, если мы ее к себе не относим, пока существуем, по мнению мыслителя?
Я и не говорю о смерти. Это жизнь и существование отличны друг от друга.
И чем, по-твоему?
О, Пауль, это долгий разговор, как-нибудь потом.
Да. К тому же у меня не так уж много времени… Познакомься, Дитрих, это – Клаус Штерн и его старшая сестра Элеонора, – Пауль указал лукавым взглядом на приятеля - школяра и девушку. – Но мы зовем ее просто Эль.
Эль заулыбалась и длительно, старомодно, поклонилась.
Очень приятно, - в свою очередь, как и подобает, ответил на их приветствие Дитрих, представившись, и обратился к Клаусу. - Мы, кажется, встречались с вами в перерыве между лекциями!