Новая деонтология. Глава 10. Плохому началу и плохой конец
- Тогда дайте мне лекарство… Мне плохо…
- Что с вами, что вы ощущаете?
- Ради Бога дайте что-нибудь!.. И приоткройте окно, здесь так душно.
Дитрих закрыл глаза, но красные пятна, которые он видел, не исчезли.
- Вот, выпейте, - услышал он голос Рихарда и посмотрел на него.
- Нет, не надо, уберите, это все бесполезно…
- Пейте же, - строже и настойчивее сказал тот.
- Не надо, нет, нет… Уйдите от меня, вам тут не место, иначе вы тоже умрете.
- Замолчите, Дитрих, и пейте.
- Нет же, нет.
Акерманн повернулся на бок, что-то невнятно простонав. Слова разобрать было невозможно. Рихард наклонился, еще раз пощупал пульс, однако, Дитрих не шевельнулся. Неизвестно, что творилось с его сознанием, но врач счел, что его больной лишился чувств. Понаблюдав за ним четверть часа, он ушел, поклявшись, что если к утру Акерманн не придет в себя, он вновь станет простым терапевтом. Спускался ли Рихард по лестнице с совестью, не запятнанной тенью возможных последствий своего бессилия и вынужденного невмешательства, или же шел с мыслью о том, что унизительное бездействие должно поставить точку в его врачебной карьере, ибо порой он не на шутку начинал сомневаться в собственном профессионализме. Происходило это с тех пор, как он переключил свое внимание с традиционной для его ума терапии на область более узкую, чересчур сложную для такого неискушенного новичка. Но ведь теперь он узнал истину…
***
Была ночь, когда Дитрих открыл глаза. Он посмотрел в темноту, но не увидел ничего, что могло бы его заинтересовать, только Голос едва слышно позвал его по имени. Акерманн вздрогнул и приподнялся, прислушиваясь к тишине.
- Элеонора? – вздохнув, прошептал он. – Уберите свет, милостивые господа…
Потом Акерманн почувствовал сильное головокружение и резкую головную боль. Тяжело дыша, ощущая подозрительную слабость, он уткнулся лицом в подушку. Ему хотелось крикнуть, на какое-то мгновение он вспомнил о Штернхагенах: кто-то мог спокойно сидеть в гостиной и пить чай. Если бы только они услышали!.. Если бы были здесь… Дитрих потерял сознание.
***
Он еще слышал их голоса какое-то время. Где-то в отдалении множество звуков спорили друг с другом.
- Кровоизлияние, - отчетливо произнес Рихард, приподнимая его веко.
- Mali principii malus finis*, - сказал женский голос.
Акерманн уже давно перестал понимать смысл произносимых над ним слов, но мозг его еще продолжал фиксировать проявления жизни, царившей по другую сторону умирающего сознания. Если бы он мог оценить то время, которое пребывал в состоянии беспамятства, то, вероятно, оно показалось бы ему вечностью. Впрочем, как и его четвертая жизнь. Потом шум, связывавший Дитриха с действительностью, с обезличенным существованием на земле, смолк.
* плохому началу и плохой конец (лат.)