Вести диалог с фантазиями
Мысли требуется что-то, над чем работать, поскольку это не ее собственный базис. Все рациональные системы основаны ни на чем, потому что разум есть производное и не может быть фундаментом чего-либо. Следовательно, разум нуждается в чем-то первичном, над чем он будет трудиться. И это "нечто первичное" может быть истиной или фантазией, в зависимости от индивидуального выбора. Даже Кант отстаивал автономию и примат чувства над логическим разумом - а чувство есть любовь, ибо ненависть и злоба и зависть основывают возможность отвергнуть, исключить или исказить любовь.
Психический мир совершенно отличен от мира объективности, мира разума, рационализма, поскольку последний есть лишь малая частица первого. Греческая философия, давшая основание нашей цивилизации, "сводила" человеческое существо к интеллекту в такой степени, что Аристотель определил человека как "рациональное животное". Ну а куда можно втиснуть человеческие интуицию, сознание, чувство и даже само тело? Начиная с наступления Новой эры мы сумели как-то освободиться от этого узкого взгляда, приводившего к многочисленным катастрофам во всех эрах. Сближение христианства с философией привело к его альянсу с фантазией (знанием), давшему начало периоду, в продолжение которого истина была заметно скомпрометирована. В результате то, что мы называем секулярной, светской властью, было подчинено религиозной власти - то есть религиозной власти, как ее понимает цивилизация, а не как Христос, когда велел отдавать кесарево кесарю, а Богово - Богу (Матф. 22:21).
Эта ситуация длилась десять столетий (с 400 по 1400 год), прежде чем эти две власти были разделены. Мне представляется, что желание классических философов соединить религию с философией привело к значительному ущербу в осознании и переживании истины. Что в действительности произошло, так это секуляризация истины (имеющая место и сегодня), выдача религиозной общины как игрушки в руки общественных институтов. На это указывал Маркс, когда выступал против роли духовенства, подстрекавшего рабочих принимать свои условия жизни и утешать себя любовью к царству небесному. К счастью, сегодня духовенство от этого отказалось. Я не верю, что возможно хоть какое-то примирение между истиной и тем, что создано человеком, кто упорствует в желании построить мир согласно своим фантазиям.
И попытки соединить религиозность с эллинистическими идеями нанесли, очевидно, вред истине. Когда слышишь о христианизации эллинистической мысли, чувствуешь некую фальшь. Августин "окрестил" Платона, Фома Аквинский "окрестил" Аристотеля. В действительности это означает, что идеи этих двух философов были просто замаскированы, или "христианизированы" в институционном смысле, но не в смысле истины. По моему впечатлению, сближение христианства с секуляризмом совершалось с намерением заключить пакт алиенации с мегаломаниакальными идеями декадентской Римской империи. С тех пор и далее имелась намеренная коалиция истины и фантазии, к явному ущербу первой. Я часто повторял, что мы никогда не преуспеем в намерениях жить исключительно в согласии с истиной, по крайней мере, не столь долго, сколько наше существование позволяет нам выбирать.
Следовательно, мы обязаны постоянно вести диалог с нашими фантазиями, чтобы они нас не уничтожили. Мы не обязаны, однако, поддерживать всякую мегаломанию и заносчивость тех, кто рвется к статусу социального могущества, позволяя им верить, что их высокие посты гарантируют им место в царстве небесном. Когда я говорю, что фантазия есть нечто несуществующее, я могу утверждать это только в объективном смысле, поскольку в наших умах фантазия всегда представляет что-то весьма реальное. Я имею в виду, что психический мир полностью отличается от так называемого физического, внешнего, материального и даже рационального мира, как мы это полагаем. Он отличен просто потому, что превосходит все остальные миры, он даже превосходит все, что мы только можем вообразить. Следовательно, мы не рациональные животные, а одухотворенные тела, или лучше сказать - мы внедренный в тела дух, устанавливающий взаимоотношения между Богом и физической вселенной.
Это и есть наша истинная функция. В двенадцатом столетии Ансельм рассматривал философию зависящей от теологии, то есть он рассматривал разум как подчиненный чувству, любви. Конечно, в то время человеческий ум рассматривался как чистый разум, так что Ансельм был прав лишь по интуиции. Но сегодня психическая жизнь рассматривается как включающая чувство и, особенно, интуицию и сознание в дополнение к разуму. Таким образом, философия, как она всегда практиковалась (разум), должна быть на самом деле подчинена всем этим элементам, составляющим основу человеческого существа. Вот почему Виттгенштейн сказал, что философия не может быть дольше такой, какой была всегда.