Книги по психологии и философии. С. "Апология безумия"
Глава 6
Встреча с прошлым
Дитрих проснулся от легкого прикосновения. Кто-то положил на него обе руки и шепотом произнес: «Дитрих, тебе нужно встать. Пора принимать лекарство». Он открыл глаза, чувствуя, как все его естество расплывается на мягком матрасе. Ему показалось, будто было раннее утро – темнота за окном. Дитрих пригляделся к часам и увидел, что стрелки показывают половину первого ночи.
А потом Акерманн лежал и со страхом смотрел в потолок. Окно светилось серым светом, который рассеивался в темноте комнаты. Он почувствовал, что замерзает – одеяло почти полностью сползло с кровати, но воля Дитриха оказалась парализованной, и ему не удалось найти в себе сил, дабы поднять руку, вместо этого он застыл и прислушался, различая, как какой-то незнакомый доселе голос обращался к нему, выкрикивал угрозы, потом превратившиеся в сплошной неясный набор отдельных фраз. Спустя мгновение голос этот переместился в голову и заговорил там. Когда громкий звук его стал невыносим, Дитрих заметался, тяжело дыша, и несколько раз невнятно повторил:
- Не надо больше… не надо…
Страх постепенно проникал в больное сознание – безотчетная боязнь иллюзии, боязнь человека, ощущавшего себя совершенно беззащитным перед необъяснимыми коллизиями разумности и сумасшествия. На мгновение вернувшись в действительность, Дитрих подумал о том, как бы ему хотелось предавать сердце свое к тому, что, по сути, есть сущая суета. Ему не удавалось окончательно уразуметь этого простого постулата. И вместе с тем он был полон страхов и надежд – Элеонора должна увидеть его, нелюбимого, с помутившимся рассудком, больного своей греховностью, обреченного на одиночество, обитающего в безнадежности, живущего воспоминаниями о прошлом и призрачными мечтами о будущем. Но даже при всем этом Акерманн не мог не лелеять надежды на благосклонность к нему судьбы – он творил ее и ожидал от нее милостей, как бы ни пыталась реальность убедить его в противном. Дитрих закрывал глаза и ощущал свою беспомощность – извечный бич – понимал, что его история близится к завершению…
Сущность человеческой души, которой свойственно получать новые и новые силы в надежде, не изменяла Акерманну. А как бы он, боясь себе в этом признаться, хотел бы больше не думать об иллюзорных возможностях – здравый разум приказывал оставить переживание, зиждившееся на безнадежной надежде. Двойственность положения сводила Дитриха с ума, принуждала теряться и впадать в замешательство…
Утром, поднимаясь с постели, он сконцентрировал свое внимание на единственном вопросе: «Кто же разбудил сознание?» Накинув халат, держась рукой за стены, мебель он подошел к окну, не обращая внимания на вошедшего Штернхагена.
- Ну, как, вы довольны нашим с господином Риммером разговором? – ехидно спросил он.
- Нет. Господин Риммер полагает, что тобой следует заниматься.
- Ну конечно! Что иного он может сказать?!
- Успокойся, - произнес строгим голосом Рихард, подсыпая в воду порошок. – И прости, что я поставил решетку на окно.
Врач все еще пытался говорить с Дитрихом, как с разумным человеком.
- Не один… - Что?.. Вот выпей это.
Тот молча повиновался. Он стоял, держась руками за прутья, и глядел в окно. Мир жил все той же реальностью, из которой его изъяли; мир кружился перед глазами Дитриха. Он думал, что стал знатоком людей и вновь мог видеть каждого человека насквозь. И одновременно с этим он часто застывал в одной позе, так, что казалось, будто все живое в нем переставало существовать. Сейчас потухший взгляд его был устремлен в пол, и представлялось, что ничего извне не было способно поменять положение вещей, воздействовать на сознание с достаточной силой.