Психоанализ М. Балинта. Происхождение межчеловеческих отношений
Ребенок в пациенте психоанализа
Для ребенка в пациенте, который пока еще не научился доверять себе, страх оказаться оставленным своим первичным объектом точно так же угрожает существованию. И только с возрастающей уверенностью в том, что его не оставят и поддержат, младенец, как и ребенок в пациенте, приобретает способность оставаться наедине с собой, не испытывая чрезмерного страха и напряжения. Эта «поддержка» является, по Винникотту, «естественной для матери в силу ее первичной материнской настроенности и основывается на материнской эмпатии, а не на понимании», то есть, очевидно, она является для нее в такой же степени естественной потребностью, как для младенца является естественной потребностью цепляться, держаться. В 1937 году в своей работе «Ранние стадии развития Я. Первичная объектная любовь» Балинт пишет об отношениях между матерью и ребенком, «что обе стороны этих отношений в либидинозном смысле равноценны.
Мать в либидинозном смысле является таким же человеком, который дает и берет, как и ее ребенок; она воспринимает ребенка как часть собственного тела и вместе с тем как нечто чужое и враждебное, точно так же, как ребенок воспринимает тело матери; она распоряжается ребенком по своему усмотрению, чаще всего в фантазии, но нередко и в реальности, словно у него нет собственной жизни, собственных интересов... Эта примитивно-эгоистическая форма любви руководствуется принципом: что хорошо для меня, то годится и для тебя, то есть в ней не делается никакого различия между собственными интересами и интересами объекта, она принимает как нечто само собой разумеющееся, что желания партнера идентичны собственным.
Притязания объекта, выходящие за рамки такого единогласия, невыносимы, они вызывают страх или агрессию». «Биологической основой этих первичных объектных отношений является инстинктивная сосредоточенность матери и ребенка друг на друге; они предоставлены друг другу, но вместе с тем согласованы в своих действиях, они удовлетворяют сами себя с помощью другого, и им не нужно считаться с интересами друг друга. И в самом деле: что хорошо одному, то годится и для другого». Вольфганг Лох говорит по этому поводу: «Столь хорошо известная взаимная зависимость пары матери и ребенка является, кроме того, опять-таки убедительным доказательством неверности тезиса о первичном, безобъектном нарциссизме, поскольку она делает очевидной неоспоримую зависимость младенца от объекта. В крайнем случае дуальный союз матери и ребенка можно было бы назвать первично нарциссическим».
Поскольку «мать воспринимает ребенка как часть самой себя», необычайно важно, воспринимает ли она младенца как хорошую часть своего тела, которую она может с любовью принимать и поддерживать. Младенец же может воспринимать себя только через мать, и значение, которое она ему придает, определяет его развивающееся чувство собственной ценности. Винникотт утверждает: «Самость, разумеется, находится в теле, но при определенных условиях она может диссоциироваться от тела в глазах и в выражении лица матери или в зеркале, которое может замещать лицо матери». Представление Балинта о том, что мать ведет себя с ребенком так, словно у него нет собственных интересов, находит свое выражение также у Маргарет Малер, которая говорит: «Специфическая бессознательная потребность матери заключается в том, чтобы из бесчисленных возможностей ребенка активировать именно те, которые для каждой матери создают «ребенка», которые отражают ее собственные уникальные и индивидуальные потребности.
Этот процесс осуществляется в том объеме, который соответствует врожденным дарованиям ребенка. Взаимный обмен «сигналами» в симбиотической фазе создает тот четкий нестираемый образ, тот комплексный паттерн, который становится лейтмотивом того, что «ребенок развивается в ребенка своей совершенно определенной матери». Другими словами, мать совершенно разными способами задает своего рода «зеркально отражающие рамки», к которым автоматически приспосабливается примитивная Самость маленького ребенка. Если «первичная забота» матери о своем ребенке, то есть ее функция отражения в период раннего развития, является непредсказуемой, ненадежной, наполненной страхом или враждебной, если ее доверие к себе самой как матери колеблется, то тогда в фазе индивидуации ребенок вынужден обходиться без надежных рамок для эмоциональной подстраховки со стороны своего симбиотического партнера.
Следствием этого является нарушение примитивного «чувства собственной ценности», которое возникает в доставляющем радость и уверенность симбиотическом состоянии. Первичный метод формирования идентичности заключается во взаимном отражении в симбиотической фазе. Это нарциссическое взаимное либидинозное отражение способствует формированию идентичности...». Однако то, что Маргарет Малер понимает под «взаимным», не совсем соответствует представлению Балинта о взаимности, которая вытекает из первичной объектной любви. Для Балинта «самой важной функцией, главным условием отношений между матерью и ребенком является как раз то, что либидинозное удовлетворение одного партнера должно быть также и удовлетворением другого.
Мать и ребенок удовлетворены в равной мере; если же один из них не удовлетворен, то отношения становятся напряженными, и это может привести у ребенка к тем или иным трансформациям Я или у матери к невротическим проявлениям». Первичную объектную любовь можно понять только из единства матери и ребенка, в котором пока еще нет разделения на объект и субъект; ее нельзя объяснить с индивидуально-психологических позиций. Первичная объектная любовь, это самое раннее отношение к объекту, на мой взгляд, в конечном счете, является предпосылкой слов Фрейда: «Нахождение объекта — это, по существу, нахождение заново», которое «помогает воссоздать утраченное счастье». Только при условии отношений любви матери и ребенка устранение границ между Я и Ты, внутреннее единение двух любящих людей, можно назвать нахождением заново.
Фрейд говорит также, что «ребенок учится любить других людей, которые помогают в его беспомощности и удовлетворяют его потребности, по образцу и в продолжение своего младенческого отношения к кормилице» и что именно мать «учит ребенка любить». Балинт считает, что «тесная связь» между матерью и ребенком «слишком рано разрывается нашей культурой» и что вследствие этого, «помимо прочего, возникают столь важные тенденции цепляния, но также и общая неудовлетворенность, ненасытная жадность наших детей». В продолжение этой мысли он вводит понятие «окнофилии» — состояние, которое развивается из архаической фазы первичной любви как реакция «на травматическое открытие существования обособленных отдельных объектов». То есть потребность в цепляний окнофила является реактивным образованием на страх оказаться оставленным любимым объектом, к которому нет доверия. Настоящая цель окнофила — «ощущать поддержку со стороны объекта... никогда не может быть достигнута с помощью цепляния».