История психоанализа. Хайнс Гартманн и современный психоанализ
ИЗМЕНЕНИЯ МЕТОДА, ВЫТЕКАЮЩИЕ ИЗ ПСИХОЛОГИИ Я
Психоанализ всегда делал акцент на взаимодействии метода и теории, поскольку выявление новых клинических фактов ведет к разработке теории, которая в свою очередь делает терапию более системной и целостной. Любой анализ наряду с конкретными терапевтическими целями предполагает обнаружение фактов и делает необходимыми последующую организацию и использование описанных фактов. Теоретические концепции способствуют процессу выявления и оценки фактов, а последовательность проб и ошибок в ходе любой терапии позволяет проверять последствия технического вмешательства, наблюдая за их непосредственными результатами и успехом терапии в целом. Гартманн считал, что знание психологии всех функций Я и их взаимоотношения, наряду с пониманием защитных механизмов и постоянно возрастающим умением справляться с сопротивлением, может служить основой для последующего улучшения метода. Понимание функций Я может служить путем для лучшего понимания человеком того, как он обращается с реальностью, и его адаптации в целом.
Значение конфликтных и неконфликтных сфер Я и их взаимодействия, а также значение интрасистемного напряжения в Я становится понятным, когда ставится цель усиления Я. Вследствие постоянного взаимодействия между всеми структурными элементами психики и существующих сложных динамических и экономических взаимосвязей необходимо проявлять осторожность и не допускать чрезмерного упрощения при использовании технических правил. Метод должен быть гибким, и это достигается в том случае, если аналитик отдает себе отчет в экспериментальном и исследовательском характере любой терапии. Метод становится негибким и неэффективным, если основывается на принципах и правилах и на рациональном планировании терапевтического вмешательства.
Надо надеяться, что структурно ориентированный подход приведет к более глубокому пониманию соответствующего выбора и количественной стороны защитных механизмов. Возможно, особенно важными окажутся вопросы, касающиеся первичной автономии Я. В заключение Гартманн вводит понятие «принцип множественного воздействия», чтобы показать, в частности, что интерпретации оказывают воздействие на соответствующие феномены, выходящее за рамки непосредственного «локального» воздействия, поскольку они изменяют равновесие психических энергий и оказывают динамическое влияние на множество взаимосвязанных процессов. Это становится понятным благодаря роли структурных и генетических взаимоотношений, которая не ограничивается исключительно ассоциированием и которую лучше всего представлять как результат того, что психические процессы разыгрываются, так сказать, в неком «поле», если употребить понятие, оправдавшее себя в других областях науки.
НАУЧНЫЕ АСПЕКТЫ ПСИХОАНАЛИЗА
Требование упрощения и «онаучнивания» психоанализа является следствием широко распространенного интереса к психоанализу и проникновения в его теории представлений, возникших благодаря исследованиям во многих родственных дисциплинах. Гартманн предпринял попытку обсудить проблемы, вытекающие из этого требования, в двух важных работах, появившихся в 1958 и 1959 годах, а в своей последней публикации «Формирование понятий в психоанализе», представляющей собой перевод двух первых глав его книги 1927 года, он вновь стремится осуществить свое извечное стремление внести методологическую ясность. В результате исследований, проводившихся вначале, как правило, в терапевтических целях, причем людьми с разной способностью к научному мышлению и методологической последовательности, психоанализ со времен Фрейда накопил множество теоретических утверждений. Кроме того, данные о поведении, которые исследуются в любом анализе, часто далеки от психических процессов, мотивацию и значение которых стремятся понять аналитики.
Гипотезы сложным и не всегда понятным образом переплетаются с материалом, полученным в результате наблюдения, хотя и имеющим эвристическую ценность. Дополнительными трудностями, возникавшими вследствие особого исторического развития этой молодой науки, являлись неточность или разобщенность определений многих основных понятий и подходов, а также то, что результаты, полученные при использовании различных исследовательских подходов, излагались по-разному. Вследствие этого неизбежно ограничивается возможность формулировать гипотезы таким образом, чтобы их можно было проверить с помощью дополнительных исследований, равно как и возможность обсуждать теории и представлять данные непосредственного наблюдения таким способом, который мог бы обеспечить или, по крайней мере, сделать более простым интрасубъективное понимание. Известно, что другие науки на разных стадиях своего развития испытывали те же трудности. Поэтому требование методологической элегантности высокоразвитой науки является неадекватным.
Поскольку в аналитической ситуации должны проводиться необходимые наблюдения и проверяться гипотезы, задача систематизировать и объяснять теории в психоанализе в первую очередь должна решаться самими аналитиками. Гартманн перечисляет несколько существующих свойств психоанализа как научного метода и теории, на которых будет строиться будущее понимание. Прежде всего он подчеркивает постоянное взаимодействие между наблюдением и теоретическим мышлением. Влияние гипотез, которые задают направление мысли и побуждают аналитиков различать факторы и паттерны продуцируемого материала и поведения пациента, сопровождается стимулом к формированию новых понятий, возникающих в результате наблюдения за реакциями на точно исследованные переменные и интервенции. Научными понятиями крайне сложно описать роль интроспекции и интуиции в аналитической работе, однако отрицать их огромное значение невозможно. Любая интерпретация предлагается как попытка толкования и представляет собой гипотезу, которая проверяется посредством возникающих на нее ответов.
Если во многих науках для проверки наиболее пригодны исследовательские подходы с минимальным числом переменных, то в анализе благодаря «конструктивной энергии аналитика, который интегрирует свое знание и теоретическое мышление» (Hartmann 1964a, 306), становится возможным эффективное использование интерпретаций, включающих в себя большое число переменных. Многие авторы, критикующие научные притязания психоанализа, приводят аргумент, что он имеет дело лишь с небольшим числом случаев. Однако фактические данные, которые получают аналитики в ходе необычайно детального исследования каждого такого случая, составляют — выражаясь научно — эквивалент сотни случаев. Помимо реконструкции, которая затрагивает даже невербальные периоды человеческого развития, все более активная исследовательская деятельность, включающая в себя непосредственное наблюдение за детьми, позволяет соотнести гипотезы о развитии и данные, получаемые в результате непосредственного наблюдения.
Кроме того, изучение бесконфликтной сферы и адаптивного взаимодействия с окружением — если использовать термины, на которых делал акцент Гартманн в своем обсуждении автономии Я, — а также исследование нормального функционирования индивида и групп дает дополнительный материал для успешного построения научных концепций. Все это способствует усилению одного из важнейших аспектов психоаналитического метода — постоянного построения гипотез и их проверки в любой момент времени на каждом сеансе. Если определенные конструкты, многие из которых были изобретены в процессе теоретизирования, сложно подтвердить или если они напрямую не согласуются с наблюдаемыми фактами, то это совершенно не означает, что они являются неверными. Скорее, они должны оцениваться с точки зрения их возможной пользы в качестве проясняющей идеи — при условии, что они не противоречат опыту.
Точно так же сложности, возникающие при квантификации многих основных психоаналитических понятий, не свидетельствуют об их ненаучности или о невозможности продуктивного использования и обсуждения содержащихся в них идей. Области психологии, в которых точная квантификация в той или иной степени невозможна, изучают процессы, которые по отношению к психологии личности являются периферическими. В том случае, если в психоанализе подразумеваются количественные изменения — например, когда мы говорим об энергии влечений, силе сопротивления, силе Я или о влиянии рациональных тенденций, — то мы вполне можем опираться на сравнительные характеристики, такие, как больше, меньше, больше чем, меньше чем, возрастающий или убывающий и т. д., а не на описание с помощью чисел. Кроме того, мы можем количественно оценить поведение, доступное наблюдению, и физиологические процессы в нервной системе, которые, как мы считаем, связаны с психическими процессами, и таким образом попытаться дать количественную оценку психическим феноменам.
Такие подходы применяются в экспериментальной работе, и они используются также в общем клиническом наблюдении. Известный исследовательский подход, применявшийся в прежние годы для изучения сновидений и когнитивных феноменов, имеет, например, ту же традицию, что и предыдущая работа Гартманна в сотрудничестве с Бетльхеймом, и служит тому, чтобы валидизировать аналитические гипотезы за пределами аналитической ситуации. Можно только надеяться, что распространение аналитических идей на смежные дисциплины предоставит возможность и послужит стимулом для исследований, которые своими результатами подтвердят или опровергнут гипотезы. Вместе с тем Гартманн выразил также надежду, что особое внимание, которое уделяется методологическим сторонам психоанализа как науки, позволит сделать их одним из аспектов аналитического обучения, поскольку существует еще многое, чему можно научить и что должно быть изученным.
В заключение этого краткого обзора представлений Гартманна о научных аспектах психоанализа я хотел бы здесь повторить его замечание по поводу теории и систематизации. «Комплексность теоретической структуры психоанализа не выглядит для меня теоретизированием ради теории. Несмотря на противоречивые и общераспространенные требования упрощения, эта комплексность может содержать необходимый и богатый по содержанию ответ на ожидания, которые возлагает сегодня на нас широкое понятие личности. В историческом отношении верно, что в психологии Фрейда было распространено явно выраженное недоверие к теории; и такая установка по-прежнему существует в различных областях социальных наук. В нынешней фазе развития психоанализа не существует никакого сомнения в том, что она представляет собой фазу возрастающей сложности. За все попытки упрощения — а их огромное множество — и попытки концентрироваться на одном аспекте в ущерб другому приходится расплачиваться ограничением объяснительных возможностей и прогностической ценности анализа. Вполне вероятно, что оптимальное соотношение между комплексностью теории и возможностями познания, на разных этапах развития теоретической системы различается. Поэтому надо надеяться и, пожалуй, даже ожидать, что в недалеком будущем мы сумеем достичь гораздо более привлекательной и более удовлетворительной ступени, если простые формулировки приобретут подобающую или более высокую ценность».
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ
Правильная оценка значения Гартманна и его вклада в психоанализ предполагает всеобъемлющее изучение его трудов. Многочисленные статьи, появившиеся в психоаналитической литературе за последние тридцать лет, делают очевидным воздействие его стимулирующих идей. Его представления в значительной степени повлияли на развитие современного психоанализа и формирование психологии Я в качестве основного звена ее теории и руководства к важнейшим изменениям метода. О признании позиции Гартманна в психоанализе свидетельствует издание двух прекрасных юбилейных сборников, приуроченное к семидесятилетию со дня его рождения, книга, изданная Лёвенштейном и др., а также номер «Международного журнала психоанализа» (1965). В эссе Рэнджелла, посвященном Гартманну, содержится прекрасное резюме вклада Гартманна, которым мы можем заключить наш обзор. Он пишет: «Если попытаться перечислить особенности, которые более всего проявляются в теоретической конструкции Гартманна, то можно сказать, что она включает в себя следующее:
1.Акцент на нормальных, бесконфликтных аспектах Я и на процессе адаптации (причем то и другое не являются синонимами).
2.Использование автономного аппарата Я, который не зависит от конфликта и активности влечений.
3.Существование врожденного конституционального ядра Я.
4.Способность Я с самого начала располагать особой энергией — "первичной энергией Я".
5.Разработка структуры Я, его внутреннего мира и точное определение его границ. Признание целостности функций Я.
6.Среди этих функций — оценка главной роли синтезирующих и организующих функций Я.
7.С экономической точки зрения — роль нейтрализованной энергии, служащей на протяжении всей жизни Я и осуществлению множества психических функций. Аккумуляция такого резервуара энергии.
8.Акцент на значении структурного подхода в целом и его воздействии на психические процессы.
9.Разделение функции, генеза, структуры и содержания.
10.Систематическое расширение психоанализа от психопатологии до общей психологии.
11.Более детальное уточнение генетического, эволюционного континуума от «животного инстинкта» до дифференциации Оно и Я человека.
12.В рамках организации Я — новое понимание роли агрессивного влечения, соответствующего по своей роли либидинозному влечению.
13.Акцент на постоянных отношениях и взаимодействии между интрапсихической организацией и «среднеожидаемым окружением» или на отклонениях в этом взаимодействии.
14.В связи с вышеуказанными разработками — новое определение отдельных особых психологических феноменов, таких, например, как сублимация, которые вполне могут служить моделью для других механизмов.
15.Применение вышеуказанных идей к особым клиническим проявлениям, например, к шизофрении или к детским неврозам; выводы психологии Я, касающиеся изменения метода.
16.Прояснение проблем научной методологии и формирования теории, а также укрепление научной роли психоанализа. Попутно подчеркивается необходимость как эмпирических наблюдений, так и построения гипотез.
17.Распространение психоанализа на неаналитические методы, прежде всего на непосредственное наблюдение за поведением детей и на экспериментальные исследования. Психоанализ может обогатить такие методы и вместе с тем проверить и, возможно, валидизировать их гипотезы.
18.Стремление сблизить психоанализ с другими областями и смежными дисциплинами, такими, как общая или экспериментальная психология, социальные науки (социология, антропология, история, экономика), философия, психология, медицина и биология. Подчеркивание интереса психоанализа к биологии и социологии.
19.Постоянный акцент на исторической перспективе и на всеобъемлющей психоаналитической метапсихологической системе.
20.Указания на будущее — на необходимость решения определенных задач, таких, как разработка психоаналитической теории поведения или теории объектных отношений. Постановка цели разработать законченную психоаналитическую теорию человеческого поведения, которая займет свое место среди других наук.
Гартманн делает это и многое другое. И он делает это по-своему, характерным для него способом, достоинства которого невозможно переоценить, который характеризуется глубокой основательностью концепции и изобилием содержания и который еще долгое время будет служить стимулом и приносить пользу ученым-психоаналитикам»