Сексуальные нарушения. Транссексуализм: взгляд психоаналитика
В течение трех лет работы мои интерпретации материала, приносимого ею, интересуют ее только с интеллектуальной точки зрения, но не затрагивают ее, не проникают в нее, не подвигают ее на рассмотрение менее калечащего решения. Отрицание тела женщины таково, что оно должно обязательно воплотиться в операцию на теле. Мои интерпретации с уровня эдипова комплекса не имеют успеха; интерпретации, отсылающие к сенсорному уровню, такому, как холод, тепло, дрожь, нежность, или еще более метафорические, или же связанные с ее музыкальным образованием, не создают реального контакта, вызывая у меня чувство беспомощности.
Однако Б. дорожит психотерапией. Если она пропускает сеанс, то часто из-за необходимости идти к врачу — психиатру, эндокринологу, гинекологу, хирургу. Мне приходят в голову представления об осложнениях и о катастрофических провалах. Я не могу представить себе Б. мужчиной, это не будет правдоподобно! Способствую ли я порождению монстра? Не стану ли я вампиром, от которого она и стремится защититься этой трансформацией?
Несмотря на то что она знает мою позицию относительно ее планов, месяц за месяцем она добивается от меня, чтобы я дала свое заключение психиатру, который будет принимать окончательное решение. Убедившись в том, что я ее не одобряю и «укрепившись» в своей позиции, она приходит на сеансы. Смирившаяся, покорная, пунктуальная — это всего лишь вопрос времени. В этот период сомнений она старается держать меня на ослабленной позиции, где моя функция сводится к воплощению ее «небытия» ценой моей самоотверженности. Речь идет о том, чтобы привести ее к уровню идентичности; невротический же путь кажется прегражденным. Рефлексивное и аутоэротическое движение в момент неудачи галлюцинаторного удовлетворения желания стало невозможным. Это движение всегда предполагает потерю объекта, объекта, который нужно найти, чтобы потом он мог быть потерян; а для Б. объект был потерян уже до того, как найден. Она не смогла совершить работу горя и превращает этот объект в «вампира, который на нее нападает».
Тем не менее Б. нужно также убедиться, что я не только вижу это слабое место со шлейфом страданий, но и могу это пережить, взвалить на себя это психическое функционирование и выжить.
При всем при том она может чувствовать только, что я тоже «из другого места», отсюда и ее тревога быть снова покинутой после операции. Во мне звучит лейтмотивом затронувшее меня: «Can't it be magic», созвучное «противоположностям, которые идут не вместе», о чем она мне часто говорила. Что бы она ни делала, мы будем продолжать. Поэтому я осознаю значение того, что представляет собой для Б. мое скромное сопровождение: не спросит ли она меня с тревогой, согласна ли я буду ее принимать после, так как я была против ее операции? В то же время она излагает фантазм, исследуемый уже в течение долгого времени, фантазм быть всем, т. е. одновременно и мужчиной, и женщиной, не зависеть ни от кого и ни от чего, быть самодостаточной и таким образом избегать страданий и страха.