Современный психоанализ. Пограничная организация личности. Часть 2
Еще одной характерной чертой подобных пациентов являются более или менее очевидные и грубые проявления ими своих прегенитальных и генитальных стремлений, которым присуща выраженная агрессивность. У них часто проявляются стремления к прямой эксплуатации других и к бестактной и необдуманной манипуляции этими людьми, неразумные требования по отношению к ним и упомянутая выше тенденция к обесцениванию объектов. Стремление к манипуляции окружающими вызвано также защитной потребностью в сохранении контроля над окружением для предотвращения выхода на поверхность носящих более примитивный характер паранойяльных страхов, связанных с проекцией агрессивных образов себя и объектов. Многие из этих пациентов, когда их усилия по достижению контроля над объектами, манипулированию ими и их обесцениванию, а также усилия по непосредственному удовлетворению своих потребностей при помощи эксплуатации окружающих не достигают цели, уходят в себя и воспроизводят взаимоотношения с другими в своих фантазиях, в которых они могут свободно выразить все свои потребности. Защитный уход в себя и поиск удовлетворения в своих фантазиях обычно присутствует даже у тех пограничных пациентов, которые внешне выглядят вполне «общительными».
Такие пациенты во взаимоотношениях с другими людьми могут испытывать поверхностные ощущения собственной небезопасности, неуверенности и неполноценности. Ощущения своей неполноценности и небезопасности могут возникнуть у них под влиянием более реалистичных аспектов оценки взаимоотношений с представляющими для них важность другими людьми, работой и жизнью в целом или под влиянием реалистичного осознания некоторых своих недостатков и неудач. Кроме того, на более глубоком уровне чувство собственной неполноценности часто представляет собой результат работы защитных структур. Удивительно, когда на глубоком уровне обнаруживается, что ощущения небезопасности и неуверенности, всемогущие фантазии и своего рода слепой оптимизм основывались на отрицании, представляющем собой идентификацию пациента с примитивными «хорошими» образами себя и объектов. В связи с этим у пациента появляется также глубокое чувство осознания своих прав на эксплуатацию других и получение от них удовлетворения, то есть то, что считалось у этих пациентов классическим проявлением «нарциссизма». Их нарциссизм представляет собой не просто уход от внешних объектов, а активацию примитивных объектных отношений, в ходе которых у них вновь образуется примитивное слияние идеализированных образов себя и объектов, используемых в защитных целях против «плохих» образов себя и объектов и «плохих» внешних объектов. Чувство неполноценности часто говорит о том, что близко к поверхности располагаются нарциссические черты характера.
Наличие противоположных друг другу интроекций и идентификаций формирует у этих пациентов качества «как будто» личности. Несмотря на то, что идентификации у них противоположны друг другу и диссоциированы, поверхностные проявления этих идентификаций активизируются в Эго в виде поведенческих диспозиций. Это дает возможность некоторым пациентам «повторно осуществлять» частичные идентификации, почти все из которых носят диссоциированный характер, если это представляется полезным с точки зрения поверхностной адаптации к реальности. Хамелеоноподобный характер их адаптации может привести к тому, что их притворство будет на самом деле более примитивным и бессодержательным отражением того, как им следует вести себя в другое время. Это сильно смущает пациентов. Все это также является отражением того, что Эриксон (Erikson 1956) назвал диффузией идентичности — слабо интегрированными представлениями о своей личности и слабо интегрированными, нестабильными представлениями о взаимоотношениях тотальных объектов со своей личностью. Диффузия идентичности фактически является типичным синдромом пограничной организации личности, который не так заметен при менее тяжелых патологиях характера и у невротических пациентов и представляет собой прямое следствие активного расщепления интроекций и идентификаций, синтез которых обычно приводит к образованию стабильного и целостного Эго.
Определяя различия между психотическими, пограничными и невротическими пациентами, можно кратко сказать, что у психотических пациентов Эго развито намного слабее; образы себя и объектов у них в основном смешаны друг с другом и, соответственно, границы Эго у них носят неопределенный характер (Hartmann 1953; Jacobson 1964). Пограничные пациенты обладают более целостным Эго, чем психотические; образы себя и объектов у них в основном отделены друг от друга; границы Эго выражены у них достаточно четко во всех ситуациях, кроме случаев тесных межличностных контактов, и у них обычно присутствует синдром диффузии идентичности (Erikson 1956; Kernberg 1966). Невротические пациенты обладают сильным Эго, в котором образы себя и объектов полностью отделены друг от друга и четко обозначены границы Эго; синдром диффузии идентичности у них не выражен. У них развито стабильное Эго с уровнем интеграции, деперсонификации и индивидуализации структур Эго, зависящим от состояния объектных отношений, а также интегрированное Супер-Эго, в котором прегенитально детерминированные предшественники объединены с поздней, более реалистичной интернализацией родительских образов. Их Супер-Эго может быть угнетающим и садистским, но обладает достаточной степенью интеграции для обеспечения условий развития Эго и хотя бы частичной возможности бесконфликтного функционирования психики.