Современный психоанализ. О терапевтической работе в психоанализе
Аналитические интерпретации на высших уровнях взаимодействия представляют собой узнавание друг друга, способствующее созданию переживания идентичности у двух индивидов с различным уровнем Эго-организации. Инсайт, появляющийся в результате этого процесса, является интеграционным опытом. Интерпретация представляет собой распознавание и понимание, которое делает ранее бессознательный материал доступным для пациента. «Делает доступным для пациента» означает, что она поднимает этот материал до уровня предсознательной системы, вторичного процесса, в результате работы некоторых видов вторичного процесса у аналитика. Материал, имеющий организацию на уровне организации влечений (первичного процесса) или близкую к этому организацию и изолированный от предсознательной системы, становится доступным для организации на уровне предсознательной системы при помощи интерпретаций аналитика — вторичного процесса, который передает пациенту организацию вторичного процесса. Будет эта передача успешной или нет — зависит, среди прочего, от организующей силы Эго пациента, приобретенной на ранних стадиях интеграции Эго, на предыдущих этапах анализа и в ранней жизни пациента. Если эта сила будет недостаточной, то возможности анализа как организующего взаимодействия при помощи языковой коммуникации значительно уменьшатся.
В отношении интерпретации можно сказать, что она включает в себя два неразрывно связанных друг с другом элемента. Вместе с пациентом она делает шаг в сторону подлинной регрессии, словно стремясь не допустить невротического компромиссного образования, объясняя, таким образом, пациенту истинный уровень его регрессии, который был скрыт и неузнаваем под прикрытием защитных операций и структур. Во-вторых, в результате подобного шага она сообщает пациенту о более высоком уровне интеграции, которого нужно будет достигнуть. Интерпретация создает возможность для более свободного взаимодействия бессознательной и предсознательной систем, в котором предсознательное снова приобретает свои первозданный характер и силу, оставшиеся в бессознательном при вытеснении. В свою очередь бессознательное вновь получает доступ к высшей организации и возможность продвижения в ее направлении. В метапсихологических терминах Фрейда это можно выразить следующим образом: временно преодолевается барьер между Без и Псз в виде архаического катексиса (навязчивого повторения) бессознательного и отражающего контркатексиса пред сознательного. Этот процесс можно считать ин-тернализированной версией преодоления дифференциации в процессе взаимодействия, описанного выше в виде интеграционного опыта. Интернализация сама зависит от взаимодействия и может снова произойти в процессе анализа. В этом случае аналитический процесс сводится к нескольким интеграционным опытам пациента и аналитика, возникающим при их общении друг с другом и создающим основу для интернализированной формы подобных опытов — реорганизации Эго, «структурного изменения».
При помощи интерпретаций аналитик реорганизует бессознательный материал для самого себя и пациента, осуществляет повторную интеграцию этого материала, потому что он должен настроиться на бессознательное пациента, используя, согласно нашим представлениям, свое собственное бессознательное в качестве инструмента для того, чтобы дать интерпретацию организующего характера. Ради пациента аналитик должен вместе с ним свободно передвигаться между бессознательным и организацией бессознательного в мышлении и речи. Если этого не происходит (ярким примером этого является большинство случаев использования технического языка), то речь используется в качестве защиты от введения бессознательного материала в Эго-организацию, а деятельность Эго сводится к защите от интеграции. Слабость «сильного» Эго (сильного по своим защитным свойствам) вынуждает психический аппарат к исключению бессознательного (например, посредством вытеснения или изоляции), а не к подъему бессознательного на более высокий уровень организации с одновременным сохранением возможности его вытеснения.
Речь, не используемая в качестве средства защиты, задействуется пациентом для коммуникации, цель которой состоит в том, чтобы дотянуться до аналитика на предполагаемом или реальном уровне его зрелости для достижения столь желанного интеграционного опыта. Пациент, стремясь при анализе к улучшениям в смысле внутренней реорганизации, постоянно испытывает соблазн добиться улучшений, ограничивающихся получением несублимирован-ного удовлетворения от взаимодействия с аналитиком на уровнях, близких к первичному процессу; а не улучшений в смысле интернализации интеграционного опыта, которые возникают в ходе процесса, который Фрейд описывал формулой «где было Оно, должно стать Я».
Аналитик в своей вербальной коммуникации передает пациенту более высокую организацию материала, обладавшего до этого низкой организацией. Это может произойти лишь при выполнении двух следующих условий: (1) пациент снова становится способным для интеграционной работы с самим собой и с окружающим миром под влиянием достаточно сильного «положительного переноса», стремясь не допустить защитного отбрасывания психической и внешней реальности, проявляющейся в аналитической ситуации при сопротивлении; (2) аналитик должен настроиться на материал пациента, то есть он должен быть в состоянии совершить саморегрессию к уровню организации, на котором застрял пациент, и помочь ему посредством анализа защиты и сопротивлений осознать эту регрессию. Ее осознание не допускается компромиссными образованиями невроза и становится возможным после разложения их на компоненты порабощенного бессознательного и скрытого им предсознательного. При помощи интерпретации пациент получает доступ к бессознательному опыту и организации этого опыта более высокого уровня: при этом бессознательное и предсознательное объединяются друг с другом в интерпретационном акте. При благополучном ходе анализа пациент все больше приобретает способность осуществлять подобный синтез самостоятельно.
Таким образом, язык в своей наиболее специфической функции в процессе анализа (интерпретации) представляет собой творческий акт, похожий на его роль в поэзии, в которой язык используется для описания ранее неизвестных и невысказанных явлений, контекста, связей и переживаний. Новые явления и новый опыт становятся доступными в результате реорганизации материала в соответствии с неизвестными до этого принципами, контекстом и связями.
Обычно мы оперируем материалом, организованным на высших уровнях сублимации, как «данной реальностью». В процессе анализа аналитик вынужден восстанавливать организационные шаги, которые привели к такому уровню реальности, что организационный процесс стал доступным и для самого пациента. Это не что иное, как регрессия на службе Эго, регрессия на службе реорганизации, которой сопротивляется и аналитик, и пациент. Мы стремимся автоматизировать высшие уровни организации как необходимую защиту от слабо организованной мощи бессознательного и оказать сопротивление регрессии из опасения не найти обратной дороги к организации высокого уровня. Страх перед переживанием прошлого аналогичен страху перед падением с горы, на которую мы взобрались; это страх перед более хаотическим прошлым — «прошлым» не столько в смысле содержания своего прошлого, сколько в смысле прошлых, менее стабильных этапов организации своего опыта, настоящая повторная интеграция которых требует психической «работы». Сюда же относится и страх перед будущим, полный новых интеграционных задач и ощущения риска потери сохраненного. В процессе анализа этот страх перед будущим может проявляться у пациента в виде защитной задержки на регрессивных, но кажущихся пациенту более безопасными, уровнях. далее >>>