Современный психоанализ. Интроспекция, эмпатия и психоанализ.
ЭНДОПСИХИЧЕСКИИ И МЕЖЛИЧНОСТНЫЙ КОНФЛИКТ
Теперь мы рассмотрим ситуацию с понятиями эндопсихического и межличностного конфликтов в теории психоанализа, делая акцент прежде всего на распространенном убеждении, что психоанализ не является «в достаточной степени межличностным» или что он основывается на индивиде вместо того, чтобы основываться на социальном факторе. В подобных рассуждениях обычно не учитывают того, что основным средством психоаналитического наблюдения является интроспекция; поэтому мы должны определить психоаналитическое значение понятия «межличностный» как межличностный опыт, открытый для интроспективного самонаблюдения, и, таким образом, оно отличается от значения используемых социальными психологами терминов «межличностные взаимоотношения», «взаимодействие», «трансакция» и др.
В своих ранних исследованиях Фрейд занимался интроспективным и эмпатическим исследованием психоневрозов. Его усилия были вознаграждены двумя великими открытиями: (1) открытием бессознательного и (2) открытием переноса (специфического влияния бессознательного на интроспективно более доступную часть души) '. Активная интроспекция при неврозах переноса приводит к признанию внутренней борьбы между инфантильными стремлениями и внутренними силами, противодействующими этим стремлениям, — к структурному конфликту. Аналитик в межличностных отношениях воспринимается пациентом не как образ переноса, а как носитель бессознательных эн-допсихических структур анализанда (его бессознательных воспоминаний)2. Например, пациент с легким сердцем сообщает, что по дороге к вам он уклонился от платы за проезд в автобусе. Он «заметил», что лицо аналитика было необычайно суровым, когда он поздоровался с ним. Аналитик в качестве образа переноса (как показывает активная интроспекция при анализе сопротивлений) является для анализанда выражением бессознательных сил Супер-Эго (бессознательным образом отца).
Постепенно круг психоаналитических вопросов расширился и в их число стали входить психозы. Перед аналитиком возникла новая задача: теперь он должен был проявлять эмпатию по отношению к переживаниям из области простых форм организации психики — переживаниям предструктурной души. Двумя великими ранними открытиями в области психозов были открытие Фрейдом значения психотической ипохондрии (Freud 1914) и эмпатическое (или интроспективное) открытие Тауском того, что мания больного шизофренией, когда он представляет, что им управляет машина, является возрождением ранней формы «я» — регрессии к болезненным и тревожным телесным переживаниям после потери контакта с переживанием «ты» (Tausk 1919). Активная интроспекция при нарциссических расстройствах и пограничных состояниях приводит, таким образом, к признанию борьбы неструктурированной души в целях поддержания контакта с архаическим объектом или едва заметной сепарации от него 3. В данном случае аналитик — это не экран для проекции внутренней структуры (переноса), а прямое продолжение ранней реальности, которая была слишком далекой, слишком отталкивающей или ненадежной, чтобы трансформироваться в прочные психологические структуры. Поэтому аналитик интроспективно переживается пациентом в рамках архаических межличностных взаимоотношений. Он представляет собой прежний объект, с которым анализанд пытается поддерживать контакт, от которого он пытается отстоять независимость своей личности и позаимствовать немного внутренней структуры для себя. Больной шизофренией, например, приходит на сеанс анализа в холодном и безразличном настроении. Ночью во сне он видел себя на покрытом снегом безжизненном поле; женщина предлагала ему свою грудь, но он обнаружил, что грудь у нее сделана из резины.
Эмоциональная холодность пациента и его сон оказываются реакцией на, несомненно, краткое, но реально значимое неприятие пациента аналитиком. Реакции на реальное неприятие пациента аналитиком происходят также и в процессе анализа неврозов переноса; их осознание и признание являются делом тактической важности. При анализе психозов и пограничных состояний, архаические межличностные конфликты тем не менее занимают центральную позицию стратегической важности, соответствующую позиции структурного конфликта при психоневрозе. Аналогичные рассуждения справедливы также mutatis mutandi в отношении структурных конфликтов при психозах.
Мы не можем оставить тему эндопсихических и межличностных конфликтов, не высказав нескольких дополнительных замечаний в отношении переноса. Фундаментальное определение переноса, данное Фрейдом (Freud 1900), носит однозначный характер: перенос — это влияние, оказываемое бессознательным на предсознательное через существующий (хотя зачастую и ослабленный) барьер вытеснения. Сновидения, симптомы и аспекты восприятия аналитика анализандом — наиболее важные явления, в которых возникает перенос. Причиной существующего в настоящее время смешения понятий переноса и контрпереноса (которые в социальной психологии часто обозначают специфические межличностные взаимоотношения) являются противоречия в практической основе теоретических построений. Мы можем использовать преимущество непротиворечивости практической основы без помех со стороны упрощенной модели психики, с которой работал Фрейд в 1900 году, если мы приспособим раннее понятие переноса к структурной диаграмме 1923 года (Freud 1923) и рассмотрим его с учетом автономии Эго (Hartmann 1939).
Таким образом, переживания объекта, связанные с переносом, сохранят свое первоначальное значение в терапевтической ситуации в виде смешения вытесненных инфантильных стремлений объекта с имеющими небольшое значение в настоящем аспектами аналитика. Их, естественно, следует отличать от двух других видов переживаний: (1) от стремлений к объектам, возникающих в глубине, но тем не менее не проникающих за пределы барьера вытеснения (ср. с диаграммой Фрейда в работе «Я и Оно»: в ней барьер вытеснения отделяет от Оно лишь незначительную часть Я), и (2) от объектных стремлений Эго, которые, будучи первоначально переносами, порвали затем связи с вытесненным и стали, таким образом, автономными объектными выборами со стороны Эго. При этом важно отметить, что в обоих этих примерах выбор объектов частично определяется прошлым, то есть последующий выбор объекта строится на основе моделей детства; одновременно верно и то, что все переносы являются повторениями, но не все повторения — переносами.
При помощи неинтроспективного исторического подхода невозможно дифференцировать (1) влияние прошлого, которое замедлило развитие психического аппарата, и (2) влияние актуально существующих остатков прошлого, то есть вытесненного бессознательного. Посредством активной научной интроспекции мы тем не менее можем провести различие между (1) бестрансферентным выбором объекта, сформировавшимся в соответствии с моделями детства (например, часть того, что зачастую ошибочно называют позитивным «переносом») и (2) настоящими переносами. Последние могут исчезнуть под влиянием активной интроспекции, первые же остаются за пределами структурного конфликта, поэтому психоаналитическая интроспекция не оказывает на них непосредственного влияния.