Современный психоанализ. Проблема интерпретации в психоанализе
Женатый пациент в течение нескольких сеансов говорил о своей сексуальной привлекательности для некоторых женщин и упомянул о том, что пытался бороться с этим. Вслед за этим он ясно выразил желание, чтобы его полюбил аналитик. Я интерпретировал эту потребность в мужской любви как желание иметь защиту от искушений со стороны женщин. При этом нужно было указать не только на колебания между гетеросексуальными и гомосексуальными тенденциями — необходимо было, чтобы в интерпретации говорилось и о структурном конфликте пациента.
Фрейд называл некоторые интерпретации «реконструкциями» (Freud 1937a). Аналитик делает вывод о существовании важных событий в прошлой жизни пациента на основании истории его жизни, ассоциаций, снов и т.д. Помимо реконструкций подобного рода аналитик иногда прибегает к реконструкциям иного типа, и мне хотелось бы привести здесь примеры таких реконструкций.
Гартманн рассказывал мне об одном пациенте, которого ранее анализировал Фрейд. Когда пациент вспомнил, что в подростковом возрасте ему однажды приснилось, что он имеет сексуальный контакт одновременно со своей матерью и со своей сестрой, Фрейд ответил, что это сновидение инцестуозного характера говорит о том, что он, вероятно, был сильно влюблен в какую-то девушку.
Пациент, который был знаком с психоанализом, неоднократно жаловался в начале лечения на то, что поведение его жены кастрирует его. Я предположил, что на самом деле он хочет этим сказать, что сомневается в любви жены к нему. Несмотря на то, что его замечания о кастрирующих последствиях ее поведения могли быть генетически правильными, в этой интерпретации было важным показать ему актуальную психическую реальность — перейти с регрессивного уровня на уровень, более близкий к поверхности. Мне хотелось бы назвать подобные интерпретации «реконструкцией вверх» в историческом и структурном плане. Они нужны при наличии регрессивного материала, и их целью является реконструкция относительно нового патогенного конфликта, откуда берет свое начало регрессия.
Иногда очень важно реконструировать какой-то отдельный момент, как, например, забытое эмоциональное состояние, в результате которого защита от патогенного конфликта сменилась регрессией и образованием симптомов.
Вот один из случаев, описанный миссис Борнстейн (Bornstein 1949). В нем говорится о маленьком мальчике, у которого после рождения младшего брата возникло фобическое состояние. Во время анализа фантазии мальчика сосредоточились на представлениях об одиноком мальчике, сидящем в уничтоженной пожаром больнице, в которой сгорели все малыши и большинство матерей. Из многих возможных интерпретаций миссис Борнстейн выбрала следующую: мальчик был сильно опечален, когда его мать легла в больницу, в которой она родила его брата.
Еще одним примером подобного рода является случай талантливого, образованного человека, которому было присуще презрительное амбивалентное отношение к мужчинам, особенно к своему отцу и отцам других людей. Все ожидали начала войны (дело было во Франции в 1939 году), и я проинформировал своего пациента о том, что в случае войны я буду вынужден прервать его лечение, так как пойду на военную службу. Он не подлежал мобилизации в то время. Его отчужденное отношение к политической ситуации продолжалось, он не проявлял какой-либо эмоциональной реакции по этому поводу, а его враждебное отношение ко мне приобрело более подозрительный характер. Пациент яростно защищался от реакций на эмоции других людей. Однажды он неожиданно вспомнил, что во время Первой мировой войны, когда его отец служил во французской армии, он часами сравнивал статистические данные армий, флотов и военно-воздушных сил воюющих стран. Было ясно, что эта статистика стала у него магической защитой от бессознательных стремлений к смерти, но главным образом она выражала желание, чтобы его отец остался жив и вернулся с победой. Моя интерпретация свелась лишь к тому, что его мысли говорили о его патриотическом настрое во время Первой мировой войны. Функция и цель данной интерпретации заключались в переводе в сознание яростно отвергаемых эмоций и позитивных чувств по отношению к своему отцу и по отношению к аналитику, который, как и его отец, должен был покинуть его и уйти в армию.
Ценность этого особого вида интерпретации объясняется тем, что эмоция участвует как в развитии Эго, так и в развитии производных Ид. Тем самым она обеспечивает доступ к путям в обоих направлениях.
Обзор интервенций и интерпретаций невозможно закончить, не отметив того факта, что их нельзя изучать в отрыве от реакций на них пациента. Динамический эффект инсайта, возникший под влиянием интерпретаций, проявляется у пациента в активном психическом процессе. Интерпретации открывают материал либо в форме сопротивления, либо в форме дополнительных деталей, воспоминаний, потока ассоциаций, информации, различных изменений силы и типа симптомов и т.д., и при этом производят динамический эффект. Терапевтические результаты аналитических интерпретаций выражаются не только в субъективных и объективных изменениях у пациента, но также ив вербальных проявлениях (например, в вербальных проявлениях ранее вытесненных воспоминаний).
Заслуживает внимания систематическое изучение реакций пациентов на интерпретации, которые могут помочь аналитикам осуществлять последующие вмешательства и интерпретации. Изучение подобных реакций обогатит
знания аналитиков о пациенте для проведения интерпретаций по мере дальнейшего развития анализа.
Неоднократно обсуждался вопрос о том, что способствует достижению лечебного эффекта — воспоминание о забытых событиях или работа по преодолению сопротивлений. Мнения, изложенные в данной статье, представляют собой попытку синтеза этих точек зрения. В ней проводится мысль о том, что в процессе анализа терапевтическая работа оказывает свое влияние благодаря психическому процессу, каждая часть которого (преодоление сопротивлений, проработка, воспоминания о вытесненном материале и его повторное переживание, а также влияние аналитических реконструкций) занимает соответствующее ей место. Части этого процесса представляют собой этапы процесса разрешения патогенных конфликтов.
Мне хотелось бы сказать еще несколько слов об особенностях интерпретаций и влиянии этих особенностей. Они объясняются важностью речи для психоаналитического лечения, этого специфического вида межличностных взаимоотношений. Нунберг внес верное дополнение во фрейдовское определение лечебного эффекта, достигаемого посредством транссрормации бессознательного в сознательное, подчеркнув большое значение вербализации для аналитической терапии (Nunberg 1948). Лучше всего это можно проиллюстрировать на примере отыгрывания: мы знаем, что в ходе него терапевтические изменения могут быть достигнуты лишь в том случае, когда тенденция, удовлетворяемая посредством отыгрывания, вначале сдерживается, а затем выражается вербаль-но. Лишь в этом случае ее мотивация может трансформироваться в инсайт.
Если высказывания аналитика имеют достаточно необычную, я бы даже сказал уникальную, функцию создания динамических изменений у пациента посредством сообщения ему новых аспектов его собственной психической реальности, то в высказываниях пациента, его коммуникации с аналитиком в дополнение к самой мысли содержится эмоциональная разрядка. Помимо этого, они способствуют достижению инсайта в случаях, когда отыгрывания для его достижения недостаточно. Они представляют собой социальные акты, связанные между собой ради индивида. Разве не говорят, что непроизнесенные слова являются нашими рабами, а произнесенные слова порабощают нас? В таком случае слова являются лишь орудием функций Супер-Эго. Произнесенные слова становятся социальной реальностью; вербализированные мысли и эмоции пациента ведут к его социализации. В отличие от отдельной мысли или мечты, сказанные слова становятся объектами, созданными речевым актом. На важность объективизации для достижения терапевтической эффективности анализа обратил внимание Гартманн. Фрейд говорил, что мысль представляет собой пробное действие. О речи можно сказать, что она является заменой действия. Занимая промежуточное положение между эмоциональным выражением и действием в качестве составной части обоих, она является необходимым условием появления динамических изменений, которые возникают в ходе психоаналитического лечения.
Рудольф М. Лёвенштейн, психоаналитик