Депрессия и мания. Лечение депрессии. Печаль и депрессия
Суицид: как убить себя получше
Интенсивность борьбы суперэго с эго отражается в склонности депрессивных пациентов к суициду. Пытаясь умиротворить суперэго своей покорностью, эго просчитывается. Желанное прошение получить невозможно, поскольку ублажаемая часть личности, вследствие регрессии, становится чрезвычайно жестокой и утрачивает способность прощать.
Суицид депрессивного пациента, при рассмотрении с позиций суперэго, представляет собой садизм, обращенный против самого индивида. Тезис о том, что человек не совершит суицид, если он не намеривался кого-то убить, доказывается суицидом в состоянии депрессии. С позиций эго суицид прежде всего демонстрирует невозможность переносить ужасное напряжение, вызванное давлением суперэго. В суициде, по-видимому, выражается мысль о прекращении любой активной борьбы, самоуважение утрачивается настолько, что не остается никакой надежды на его восстановление.
По словам Фрейда: «Эго чувствует себя покинутым суперэго и идет на смерть». Чтобы хотеть жить, необходимо чувствовать некое самоуважение и поддержку защитных сил суперэго. Когда это чувствование исчезает, возобновляется состояние первичной аннигиляции покинутого в голоде ребенка.
Другие суицидальные действия носят гораздо более активный характер. Они представляют собой отчаянную попытку любой ценой вынудить суперэго прекратить давление. Это необычайно льстивая покорность жестоко карающему суперэго; одновременно это бунтарство, т. е. убийство первоначальных объектов, инкорпорация которых создала суперэго, правда, на манер убийства Дорианом Греем своего изображения. Смешение покорности и бунтарства — кульминационный пункт обвинительной демонстрации страданий в целях принуждения к прошению: «Посмотрите, что вы со мной сделали, теперь вы снова должны быть доброжелательны!»
У детей с невротической депрессией часто наблюдаются суицидальные фантазии, явно направленные на вымогательство любви: «Когда я умру, родители будут сожалеть о несправедливом отношении ко мне и снова полюбят меня». Пациенты с меланхолией пытаются схожим образом шантажировать жестокое суперэго, но они в более затруднительном положении, чем дети, добивающиеся от родителей большей любви и снисходительности. Таким образом, суицид совершается потому, что он вселяет надежду на необходимую релаксацию.
И на самом деле психоанализ суицидальных попыток часто показывает, что идея смерти или умирания ассоциируется с обнадеживающими и приятными фантазиями. Надежды подобного рода чаще выступают на передний план, когда борьба между суперэго и эго не играет никакой роли, т. е. при самоубийствах немеланхолического типа.
При суицидальных попытках нередко отсутствует стремление к «деструкции эго», но имеются некие либидные цели, которые посредством смещения связываются с идеями, объективно приводящими к самодеструкции, хотя она вовсе и не предполагалась. Такие идеи могут состоять в воссоединении с умершим человеком, достижении с ним либидной идентификации, в желании испытать «океаническое» чувство единства с матерью, даже в собственно оргазме, который порой символизируется умиранием в силу особенностей онтогенеза.
О специфических фантазиях, связанных с идеей умирания, нередко нетрудно догадаться но способу суицидальных попыток и планированию суицида. Обнадеживающие иллюзии, связанные при меланхолии с идеей суицида, состоят в получении прошения и примирении, к которым следует принудить крайней покорностью и бунтарством одновременно. Чтобы восстановить утраченное самоуважение и вернуться в первоначальный рай океанического всемогущества, необходимо убить наказывающее суперэго и возобновить союз с защищающим супер-эго.
Самодеструкция при меланхолических состояниях, которая осуществляется в качестве самонаказания, по бредовым соображениям или вообще без рационализации, обозначается как «частичный суицид». Этот термин абсолютно правилен, поскольку подлежащие бессознательные механизмы идентичны механизмам суицида. Иногда, по неизвестным причинам, надежды эго не напрасны. Простое изменение катексиса освобождает эго от ужасного давления. Надежды, которые иллюзорны в случае суицида, в какой-то мере сбываются при мании. Плохое суперэго подвергается уничтожению, и эго в нарциссической любви воссоединяется с защищающим суперэго.
В других случаях депрессия может завершиться без перехода в манию, как постепенно угасает обычная скорбь. Факторы, влияющие на исход кризиса (суицид, мания, выздоровление), пока неизвестны. Несомненно, что в каждом случае они отличаются только количественно.