История психоанализа. Психоанализ и академическая психология
В свое время Бюлер, выпустивший книгу под заглавием «Кризис психологии», критически высказался о перспективах психоанализа в качестве «школы» психологии. Вместе с тем, уже тогда Бюлер ратовал за включение в корпус научных знаний академической психологии значительных психоаналитических открытий, разумеется, очищенных от плевел непонятной, по его мнению, методики и закономерных в связи с этим «заблуждений» Фрейда.
И вес же в коллоквиумах, которые устраивал по средам в Венском психологическом институте Бюлср, принимали участие такие известные психоаналитики, как Зигфрид Бернфсльд и Ренс Шпиц. В этой связи парадоксом представляется то обстоятельство, что к тому времени, когда Бюлер писал о кризисе психологии, в психоанализе господствовало единое, фрейдовское представление о теории, еще не испытавшее на себе влияние «кризиса».
Вскоре соотношение изменилось, и ситуация стала почти зеркально противоположной: в настоящее время основой для методов академической психологии служат широко признанные, универсальные научные аксиомы, между тем как состояние, к которому приблизился психоанализ, самое позднее, начиная с 50-х годов, достаточно характеризует тот факт, что сейчас едва ли найдется хотя бы один термин или одно понятие Фрейда, бесспорно признанное всеми психоаналитиками.
При этом за ожесточенной атакой на фрейдовскую метапсихологию можно различить основную линию фронта: является ли психоанализ наукой, исследующей преимущественно эмпирическими методами аффективные процессы, характерные для человека и межличностных отношений? Или же психоанализ исследует фантазии, представляющие собой производное аффективных процессов, иначе говоря, более или менее «бессознательные» в условиях бодрствующего сознания переживания, тщательное наблюдение за которыми требует уникальной методики, позволяющей, в частности, наблюдателю и объекту наблюдения периодически ставить иод сомнение основополагающие условия бодрствующего сознания или стремиться к тому, чтобы эти основополагающие условия стали доступными для особого эмоционального переживания, благодаря чему «третий» элемент, создаваемый ими, а именно их «отношения», будучи эмоциональным пространством, может стать подлинным «объектом» взаимного наблюдения?